Владислав Ситников - Сопричастность. И наестся саранча

Ощущение ирреальности, нахлынувшее при виде до боли знакомой сцены, предательски овладело сознанием Стаса, заставив на мгновенье потеряться в пространстве и времени. Разумеется, в его жизни нередко случались такие же ситуации, но, пожалуй, впервые он видел подобное представление со стороны. Разум мгновенно выхватил из глубин подсознания странные воспоминания и воскресил в памяти эпизоды далекого и, как ему казалось, забытого прошлого, в котором Стасу самому доводилось быть участником таких спонтанных уличных постановок. Посторонние наблюдатели, оглянувшись на слишком громкую и непонятную речь, качали головой, предполагая, что нарушительницей векового спокойствия может быть мать провинившегося в чем-то сына, а может быть и взбалмошная покровительница нерадивого любовника. В последнее в современной толерантной и погрязшей во всевозможных извращениях Европе поверить было гораздо легче, чем в то, что они наблюдают за эпизодом обычной деловой поездки строгой и властной начальницы с беспрекословным подчиненным. Добрую половину таких командировок, как хорошо помнил Стас, несмотря на их официальный статус, вместо посещения бессмысленных заседаний или бесцельных переговоров как раз занимали походы по магазинам Банхофштрассе.

На серых, геометрически правильных и от того немного скучных улочках Цюриха, которые постоянно продувались свежим ветерком, идущим со стороны озера вне зависимости от времени года, немудрено было почувствовать, как вместе с холодным воздухом в закоулки души проникает нечто, отдаленно напоминающее щемящее чувство ностальгии. Впрочем, после всего, что произошло за последние годы, воспоминания, которые пробуждались в сознании вместе с этими душевными переживаниями, трудно было назвать приятными.

Стас прошел вдоль трамвайных путей до конца улицы к небольшому скверу, разместившемуся недалеко от озера в окружении старых деревьев, укрывавших своей тенью уютные лавочки. Присев на одну из них, он оказался напротив выезда из двора роскошного отеля, в котором так любила останавливаться та, без которой эта история никогда бы не случилась. Кем она была? Искушенной мошенницей, взбалмошной сумасбродкой, жертвой собственных амбиций, алчности близких людей, чужих закулисных игр, несчастной матерью или, в конце концов, просто несчастливой, запутавшейся женщиной? Навряд ли кто-то смог бы дать на этот вопрос однозначный ответ даже сейчас, когда многие темные пятна в истории ее жизни стали известны, а то, что казалось необъяснимым, превратилось в банальные эпизоды громкой аферы.

В те годы, когда она начинала свой путь на Голгофу, выжившие в предыдущее десятилетие коммерсанты первой волны обогащения думали уже не только о сиюминутной наживе, но стремились превратить средства, полученные откровенно криминальным или весьма сомнительным путем, в настоящий капитал. В деньги с хорошей историей, которой у них никогда не было и быть не могло. Пределом мечтаний любого студента той поры, заставшего и голодные последние советские годы, и шоковую терапию первых лет «демократии», был диплом экономиста или юриста, который, как казалось, открывает двери в мир достатка и превращается если и не в лопату, то уж точно в совок, которым можно будет грести деньги, занимая должности во всевозможных ООО и ЗАО. Стас никогда не утруждал себя муками выбора будущей профессии и без раздумий по примеру родителей выбрал стезю экономиста. Проблем с поступлением в престижный вуз не предвиделось – умение воспринимать учебу как работу и добиваться цели всегда было его отличительной способностью. Правда, в те годы этот набор качеств еще не гарантировал поступления, но, к счастью, деканом одного из престижных экономических факультетов страны оказался старый институтский приятель отца. А это уже было весомой заявкой на возможность получения отсрочки от армии настоящей и пополнение армии студенческой. Так что выбор был очевиден – так было проще для всех, и Ратников, не задумываясь, пошел по заранее определенному кем-то пути.

Конечно, даже среди его знакомых и одноклассников были те, кто грезил о чем-то другом, но, по правде, ни будущих учителей, ни медиков, ни инженеров Стас не знал. Но часто встречался с особой группой сверстников. Тех, которые, оценив происходящее в стране, еще со студенческой скамьи стремились оказаться в совершенной иной экономической роли, чтобы, примерив на себя погоны и фуражки, строго следить, как бы их товарищи не заработали лишнего. Ну, или, на худой конец, не забыли отдать часть того, что заработали, нужным, хорошим и очень уважаемым людям. Временами, уже будучи студентом, Ратников, глядя на самодовольных и состоятельных выпускников кафедры налоговой полиции, задумывался, а не переметнуться ли и ему в их лагерь? Но это было сложно, требовало дополнительных усилий, изменения удачно состряпанных жизненных планов, так что от этой идеи он быстро отмахнулся, даже не успев всерьез о ней поразмыслить.

Читать дальше