Андрей Юрьев - Сумасшествие, коронавирус и прочие сомнительные прелести путешествий. Сборник рассказов

– Многовато, – Семен Акимович критически оглядел тарелку с супом. Погрузил поварешку, стараясь подцепить побольше картошки, подул на содержимое и одним мощным потоком втянул в рот. Крякнул, вытер губы ладонью. Опрокинул в себя еще одну поварешку, потом еще, покуда уровень супа не достиг нужной отметки. Кивнул удовлетворенно, и понес тарелку в гостиную, шурша тапками по линолеуму.

Миха с недовольным видом уставился в тарелку.

– Опять пельмени?

Казалось, он смотрит куда-то под стол, странно вывернув голову. Левый глаз его, белесый, как у вареной рыбы, уже почти совсем не видел.

– А как еще тебя, оглоеда, прокормить? – крикнула Катя, вытирая руки полотенцем, – Жри давай, пока горячие!

Быстро работая ложкой и челюстями, Миха за пару минут прикончил ужин и разочарованно рыгнул. В пельменях было больше теста, чем мяса. Совсем не так, как готовила его мать, Феодосия Павловна, царствие ей небесное.

– Кофе? – на удачу спросил Миха.

– Ага, и пирожное наполеон… Воду пей.

– Грубая ты женщина, Катерина, – сказал Миха, потирая культю правой ноги, – Нету в тебе возвышенности. Тела, вон, много, а поэзии, – он сделал губами смешной звук, – нету.

– С вами псами по-другому никак, – Катя убрала тарелку со стола и с грохотом поставила в мойку, – На почте целый день наколупаешься, думаешь отдохнуть, а тут ты… – она смерила Миху тяжелым взглядом. Вздохнула и ушла в зал. Заскрипели половицы, темнота на пороге полыхнула синим. Через несколько щелчков затараторили местные новости.

Миха почесал лысину на затылке, потянулся было за костылями, но застыл, задумавшись. Скудный ужин набил его желудок, душа осталась голодной. Хотелось праздника, но Миха отдавал себе отчет – для этого не было ни повода, ни возможности, ни права. Даже рано пришедшая весна не вдохновляла. Когда тебе за пятьдесят, ничего уже не может радовать. Особенно, если ты инвалид, в твоей жене сто килограмм и у нее тяжелая рука.

Когда Катя позвала его в зал зычным и не предполагающим отказа голосом, Миха чуть с табуретки не грохнулся – промахнулся рукой мимо дверки шкафа, вставая, а единственная его целая нога, левая, напрочь отказалась разгибаться. Отсидел. Миха выругался коротко и емко, балансируя на краю. Спасибо батиной табуретке, весившей, как половина запорожца – удержался, схватил костыли и застучал по полу. Пятку сквозь дыру в носке холодило. Едва он появился на пороге зала, жена закричала так громко, что тело ее заколыхалось в кресле, как медуза в садке.

Миха и не понял сначала о чем это она. В потоке визга разобрал лишь несколько слов: Краснодар, мост и какие-то ботинки.

– Да погоди ты, не части! – доковылял поближе, – Что случилось? Объясни толком.

– Ты тупой да, Миха? – крик Кати резанул по ушам, – Трутнем сидишь, а там обувь бесплатную разбирают!

– Какую еще обувь? Где?

Катя ответила в римфу и ткнула пультом в сторону телевизора.

На экране промелькнули раскиданные по земле россыпи обуви. Сандалии, ботинки, сапоги. Разных размеров, цвета и фасона. Было в этом что-то страшное и трагическое, у Михи даже дыхание перехватило. Это ему что-то смутно напомнило, но мысль застряла, а на экране тем временем с лихим подвыванием проявилась наплывом физиономия телеведущей. Залежи обуви волшебным образом растворились в рисунке основательно набухшей в нужных местах блузки. Щеки дикторши были нарумянены так сильно, что казалось перед эфиром ее отхлестала вся съемочная группа. Лицо ее показалось Михе неуловимо знакомым, но он не удивился и не стал напрягать память. В их маленьком городке гены жителей были накручены так замысловато, что любой незнакомый встречный мог оказаться близким родственником.

– Предположительно, обувь была выброшена из ликвидированного Краснодарского магазина, – радостно сообщила дикторша, то и дело стреляя глазами куда-то вниз и влево, – Стоимость обуви, найденной жителями под Северным мостом, оценивается в полтора миллиона рублей.

Миха присвистнул, Катя засопела носом.

– А теперь о погоде на неделю…

– Ну чего пнем стоишь? – крикнула Катя, развернувшись к Михе всем телом.

– А чего надо-то?

– Ехай в Краснодар, чудила! Мымра сказала, – Катя махнула пультом в сторону телевизора, – Что там под мостом выставочные образцы, на одну ногу, понял нет? Нафиг никому не нужны, а тебе калеке одноногому до конца жизни можно обувку справить!

– Да как же я? – Миха пожал плечами.