Лариса Чугаева - Новые люди

Позднее семена этого растения получил французский посланник при лиссабонском дворе Жан Нико. Он послал их во Францию, где табак стали разводить как экзотическое растение. И с этого времени с именем Нико стало связываться понятие «никотин».

– Надо же! – не унимался Квасков. – А я и не знал всего этого.

– А что ты вообще знаешь? – спросил Олег.

– Как что? – растерялся озадаченный Квасков. – Знаю, что курить вредно. Недаром в зазывательной рекламе с красивыми пачками сигарет внизу написано: «Минздрав предупреждает…»

Все оживились и стали делиться своими знаниями о табаке. Но всё равно как растение табак ребята не воспринимали. Больше склонялись к уже готовым сигаретам или папиросам.

– А если продолжить легенду, – вновь взял слово учитель, – то табак-Люцифер рассуждал так: «Запугивать вредностью табака курильщиков – дело неблагодарное. С тех пор, как меня низвергли с небес, я перестал быть ангелом. У меня появилось другое имя – Сатана. Моей новой обителью стала Земля. Здесь я нашёл своё призвание – соблазнять и подкупать людей». Знаете, что испытывает курильщик, когда дымит сигаретой? – неожиданно спросил учитель.

– Моя подруга курит, – сказала Елена Кирилловна. – Она считает, что при курении получает приятные ощущения и появляется возможность лучше сосредоточиться, думать.

– Но при ясной голове она рискует получить рак лёгких, опухоль губы, горла, в конце концов, разорвать сердце! – взволнованно вскричал Юрий Иванович.

– Да. Курение – удовольствие сомнительное, – присоединилась к мнению учителя Ирина Васильевна.

– Но, – снова заговорил учитель ботаники, – Люцифер-табак считает, что его дьявольской работе везёт. Люди его любят и создают даже целые институты, научные центры, тщательно изучая его вредоносные способности. И берегут прежде всего его здоровье, а не своё, истребляя смертельных табачных врагов – трипса и Гциль.

– Юрий Иванович, я так скажу, – перебила его бабушка, – дурное начало всегда имеет дурной конец.

– А почему бы и нам низвергнуть его с Земли? – по-деловому спросила Марина, как будто от них зависело, быть или не быть табаку на Земле.

– Это должно исходить от государственной власти, закона. Люди разные. Не всем нравится подчиняться. Многие всё делают наоборот, как бы в противовес. Не курить – а я буду! Не хамить – а мне нравится! Нравится, и всё тут. Отсутствует у нас духовность, – Ирина Васильевна глубоко вздохнула. – Хотя в армии вроде бы стараются сейчас благонравие привить: объявили, что теперь больше не будут выдавать в солдатском пайке сигареты. Вместо них, будьте любезны, – карамель или чай сладкий.

– Вот здорово! – заключил Белов. – Давно бы так! За одно это армию полюбишь.

– А сейчас, мои умелые и находчивые, спать. Завтра, то есть уже сегодня, мы должны проделать… сколько километров?

– Семь, – отозвалась Марина.

– Спать что-то не хочется, – дружно провозгласили Белов с Квасковым.

– Спать будем на сеновале, а звёзды дам одеялом будут, под которым сны вещие грезятся.

– Юрий Иванович, какие звёзды? Люцифериха, и та уже своё место на небе покидает. Солнце поднимается.

– Всё равно перед дорогой отдохнуть надо и появиться перед Аней бодрыми и счастливыми. Вручение талисмана-Аленького – дело не шуточное.

Компания вышла из дома и направилась в поле, где были видны продолговатые скирды сена. Яркое голубое небо было пронизано лучами поднимающегося на горизонте солнца. За стогами разливалась белая пелена тумана, которая казалась зеркальной поверхностью моря, а копны сена – дрейфующими кораблями, застывшими в штиль. Стояла тишина. От такой благодати на путешественников снизошло умиление.

Юрий Иванович обнял Лену за плечи.

– Ну, Елена Прекрасная, бежим вон до того стога. Кто первым добежит, у того сбудутся самые сокровенные желания. Загадывай! На слово «три» срываемся с места. Внимание! Раз, два, три!

Учитель и художница оторвались от земли и как бы поплыли, плавно размахивая руками. Сухие стебли, иглами торчавшие на скошенном поле, звонко скрипели под ногами, напоминая звуки бьющихся о гальку волн. Рывок. Ещё рывок. И оба уткнулись лицом в пахнущее мёдом сено. И, если бы не ребята, нежно обняли бы друг друга. И признались в любви.

– Мы тоже загадали желание, – услышал Юрий Иванович голос запыхавшегося Олега.

– И мы, – пыхтя, выдохнул Белов, тяжело плюхнувшись рядом.

Юрий Иванович повернулся к мальчишкам.