Наталья Кузьменко - Фонтаны Рая и Ада

Я мечтатель. Метаю мечты в разные стороны, хаотично и в разных направлениях. Надеюсь, что хоть куда-нибудь, когда-нибудь, в кого-нибудь попадет деревянная стрела с резиновой присоской на кончике. И тоже отравит ядом странствий мою половинку или четвертинку, ну хотя бы одну шестнадцатую. Тогда мы вместе сможем болтаться по свету и тьме, болтать на разные темы и хохотать, запрокинув головы. И все это для того, чтобы я могла вернуться на круги своя. В свой старый дом.

Да-да, не смейтесь, именно для того, чтобы погладить старые стены, поглядеть в немытые окна, покачаться на скрипучем кухонном стульчике. Что мне до пыльной паутины по углам! Если присмотреться, она похожа на старое мамино выходное платье, которым мы когда-то с ней по очереди мыли полы. А вот рама на стене – здесь был какой-то этюд, написанный папой в тот день, когда он не забыл купить свежие краски.

Старое дерево. Выхожу во двор и направляюсь к нему, чтобы прислониться спиной к его шершавой коре-коже. Поверьте, я знаю, что в юности оно было поэтом и декламировало свои стихи нам, ребятишкам, игравшим в классики. Но мы тогда не слышали никого, кроме себя. Зачем? Что толку кого-то слушать, если все равно забудешь через годы? А вот дерево помнит все и всех. Меня оно сразу узнало. «Это ведь ты сидела с рогаткой на моей правой верхней ветке и стреляла из рогатки в мальчишек?» «Да, это я, мое любимое дерево! Я до сих пор стреляю скобликами во врагов, частенько попадая и в друзей…»

Мой грустный дом – дерево, прости меня, что в вихре перемен я не часто заглядываю к тебе на вечерний чай, чтобы похрустеть бубликами и пошаркать стоптанными тапками. Но мне хорошо от того, что я знаю – у меня есть ты…

«Ласково цветет глициния, она – нежнее инея…» Соленые от слез русалок волны моря с трудом взбирались на песчаный берег, в надежде немного просохнуть от извечных тоскливых рыданий морских див по земной жизни. Освободившись от излишней влаги, прозрачными языками волны уползали назад в глубокую пасть водной стихии. За ними уже спешили другие, ненадолго вырвавшиеся на волю из плена морского стада. Маленькой девочке, которая шла по краю суши, никак не удавалось поймать хотя бы одну волну, чтобы передать послание подводным плакальщицам: спешите вернуться в рай – здесь цветет глициния, она – нежнее инея!

Розовые босые ножки оставляли на песке отпечатки детства, неясные как воспоминания о счастливых и беспечных днях на другом берегу. Там были камни и бурая пыль, медное солнце и жаркий ветер пустыни. Но глаза бабушки под козырьком ладони всегда светились добротой и лаской. Все растворилось в жарком мареве прошлого, превратившись в пар, словно капля воды на сковороде вечности. Теперь здесь, у милого моря, раскинула свой цветастый шатер весна, разбросала по лугам яркие разрисованные шали и блестящие разноцветные бусы. Легкой рукой чародейка взъерошила пенные прически морских волн, которые сразу напомнили о гроздьях глицинии. Она – нежнее инея!

Теплая земля, усыпанная мельчайшей галькой, приятно согревала девичьи ступни после прохлады моря. Девочка поднималась вверх, туда, где среди кипарисовой рощи красовалось белое здание с колоннами. Это был настоящий дворец, о котором когда-то пели пустынные ветры, шептали по ночам холодные звезды жарких степей и тихо, раскачиваясь в такт, напевала родная бабушка. Девочка всегда знала, что когда-то, очень давно, она уже была в этом призрачном дворце с высокими сводами, стрельчатыми арками и мраморными полами. И что когда-нибудь, в недалеком будущем, она вернется туда, чтобы увидеть красоту Земли – цветущую глицинию. Она – нежнее инея!

И вот кипарисы раскрыли свои зеленые объятья, и между коричневых стволов предстал белоснежный дворец, увитый – о чудо! – лианами с нежно-голубыми и бледно-фиолетовыми гроздьями. Сладчайший тонкий аромат вскружил голову, а сердце взмыло ввысь, к удивительным цветам, чтобы навсегда стать одним из них, таким же прекрасным и обворожительным. Девочка побежала за ним, в надежде увидеть, как камень превращается в живое трепещущее существо, наполненное жизненным соком.

На самом верху колоннады стояла женщина в нежно-белых одеждах и улыбалась. Ее лучистые глаза показались удивительно знакомыми, словно из далекого несбывшегося сна, полузабытого и щемящего душу. Подбежав, девочка обняла родное теплое тело и выдохнула: «Ты вернулась?..» «Да, – ответила женщина, – ведь цветет глициния…»