Людмила Андреева - Закоулки судьбы

– На-ка, побалуйся…

Она не хотела брать, стеснительно пробормотала:

– Спасибо, не надо…

Но он насильно сунул его прямо в руку девушке, сказал:

– Ну-ка не прекословь старшим! Бери, пока дают!.. А бить будут – убегай!.. ― и ушел, оглядываясь на ее худенькую фигурку в большом ватнике поверх больничного халата.

Девушка стояла посреди двора и смотрела на пряник… есть совсем не хотелось, но он соблазнительно поблескивал белыми облитыми сахарным сиропом боками на темном, что не удержавшись, она надкусила краешек. Анфиса была сыта. Только недавно завтракала пшенной кашей сдобренной маслицем. А вот пряник сама не заметила, как истаял у нее во рту! И таким вкусным он ей тогда показался, что до сих пор, когда уже прошли десятилетия, она помнит его вкус. Должно быть, морозный воздух сделал свое дело. Да может и голодуха на окопах сыграла свою роль. И она была так молода!..

Если бы знать какой горечью и бедой все это потом обернется, она только завидев крепкую фигуру этого завхоза на горизонте, кинулась бы в бегство! Но Анфиса ничего этого не предчувствовала в тот момент. Ее сердечко молчало. А этот завхоз стал захаживать к ней и приносить небольшие гостинцы. То сальца кусочек завернутый в чистую тряпицу, то пышную булочку обсыпанную маком, то пряник или же несколько карамелек… Она так привыкла к появлению этого человека в отгороженном для нее закутке, что постепенно стала воспринимать его как старшего брата или дядю. У ее матери был брат в его годах…

После полного выздоровления он устроил Анфису на работу при госпитале и она, снимая отдельный угол в частном доме, ходила на работу стирать бинты и белье раненых. Ей казалось, что тут от нее гораздо больше пользы. И потом, не исключала вероятности свидеться с ее ненаглядным Петрушей.

В деревне дела шли трудно. Мужчин постепенно всех забрали и остались там одни женщины, дети и немощные старики. Мать писала дочери, что жилось там несладко. Так что Анфисе жаловаться было грех. И возвращаться обратно ей естественно не хотелось. Она предпочитала оставаться здесь, где все кипело и бурлило. Тихая деревенская жизнь – не по ней.

Завхоз тем временем тихонечко подбирался к ней, все ближе и ближе… Когда Анфиса окончательно перестала его дичиться, наступил перелом. Уже открытым текстом он потребовал свое.

– На свете ничего просто так не бывает!.. ― цинично заявил он. ― Даром что ли, я так долго обихаживал тебя, строптивую козочку?!

– А я тебя просила? ― Анфиса со слезами на глазах пыталась отразить словесные атаки и открытое наглое приставание завхоза. ― Я… я буду жаловаться! Я никогда не стану спать с тобой!

– Куда ж ты денешься, миленькая! Коли не хочешь попасть под трибунал – будешь!

– Под какой еще трибунал?.. ― испуганно вскинулась она.

– Обычный трибунал, ― пряча злорадную улыбку в своих рыжих усах, завхоз принялся раскрывать перед несчастной девушкой ожидающую ее перспективу. ― Уклонение от трудовой повинности по закону военного времени строго карается по закону. …Тюрьма тебя ждет, голубушка, тюрьма!

– Но, я же не сбегала с рытья окопов!.. ― тихо проговорила Анфиса. ― Я же больная очнулась в госпитале…

– Ты, голубушка моя дорогая, должна была по выздоровлению отбыть по месту отбывания трудовой повинности. Или же, на худой конец, по месту постоянного проживания!.. А ты вместо этого уже пару месяцев неизвестно где прохлаждаешься!..

Тут Анфиса в запальчивости выкрикнула, что он сам предложил ей остаться здесь.

– И потом, я же работаю! Ты же сам сказал, что я – вольнонаемная! Что ж ты меня все запугиваешь?!

– Никто тебя не запугивает. Я только констатирую факты… ― он уселся на стоящий поблизости табурет и принялся закручивать цигарку. ― Мне ж тебя жалко стало. Сгинула бы ты. …И никто тебе не поверит! Я тут – не при чем! А вот ты неприятности себе наживешь, как пить дать! Эх Анфиска, набьешь ты шишек на свою голову со своим строптивым характером! Слушай меня и все будет хорошо!

Анфиса подошла к нему и зло блестя глазами, с ненавистью, выдавила из себя:

– Не делай из меня виновную! Заморочил ты мне голову своими речами, хватит! Больше тебя слушать не буду! Завтра же пойду к начальнику и спрошу то, о чем ты мне сейчас калякал. И про тебя – не забуду! Да я лучше удавлюсь, чем буду спать с тобой!

Завхоз молча положил свернутую цигарку на край стола и медленно встав с табурета посмотрел на девушку так, что та почувствовала как по ее спине от страха забегали мурашки. Протянув руку к пятящейся задом Анфисе, он схватил ее за косу и рывком дернул к себе.