Людмила Андреева - Счастье женское

© Людмила Андреева, 2021

ISBN 978-5-0051-8037-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Счастье женское

Семья у Ники считалась нормальной, если учитывать, что чуть ли не в каждом поселковом доме было, в среднем, по четверо детей. Ее мать, Надежда Юрьевна, работала продавщицей в продуктовом магазине, а отец (его все звали просто: дядя Степа) – шофером при сельсовете. Между старшим братом Рудиком и ее сестрой Аллой, существовала разница в возрасте на пять-семь лет. Незначительная, вообще-то, но для самой Ники, она казалась огромной. Все в доме, к ней, относились как к несмышленышу, ведь она – младшенькая, и ее, по мнению других, нужно опекать.

Жили они дружно, и одно из самых первых Никиных воспоминаний, как раз и было то, как брат и сестра ее кормили. Родители, в это время, скорее всего находились на работе, а она, Ника, оставленная на попечение старших детей, сидела на коленях у Аллы и, Рудик пытался попасть ложкой с кашей в рот сестренки, вертящей головой. Какой именно кашей они ее кормили, этого она, естественно, не помнила, но вполне вероятно, что манкой. Потому что, именно манную кашу, с незапамятных детских лет, Ника терпеть не могла. Ей легче пробежать босоногой по крапиве, чем съесть тарелочку этого противного варева. Помнится, когда уже став значительно больше, у соседей ее посадили за стол вместе с неизменным другом, всех детских игр, Лешей кушать, а на стол поставили это ненавистное блюдо. Ника, с диким ревом убежала домой и заявила своей озадаченной матери, что к соседям больше никогда не пойдет, так как, они, ее заставили есть то, что она терпеть не могла. Долго же, у них в доме стоял хохот Рудика…

Другое детское воспоминание выхватило из памяти поездку к бабушке на деревенский престольный праздник. Они, тогда, всей семьей туда поехали. Нарядные и веселые… отец почти всю дорогу держал двухлетнюю малышку на руках и, только, возле бабушкиного дома отпустил Нику на зеленую, в желтых одуванчиках, лужайку. Там, у забора, лежали сложенные доски и несколько бревен, оставшихся после строительства дома. Несколько лет назад, в бабушкиной деревне случился грандиозный пожар, когда выгорело чуть ли не полдеревни… На этих бревнах и собиралась детвора со всей улицы. И, пока взрослые отмечали свое торжество, дети устраивали разные игры.

А вот зима… Рудик сталкивает Нику, сидящую в санках со склона горки, сделанной руками уличной детворы. Она визжа, со скоростью, так, что захватывает дух, несется вниз и, чуть, не доезжая до стоящей сестры Аллы, переворачивается и оказывается в сугробе… Алла помогает ей встать, оттряхивает снег с ее куцей шубейки… а, морозный воздух так и щиплет за щечки, и сестра ей поправляет завязанный сзади шарфик, натягивая его снова на курносый Никин нос. И потом, уже в вечерних сумерках, они все втроем забираются на теплую печь и сидят там до самого прихода родителей.

Один из первых запомнившихся Новогодних праздников, оставивших след в ребячьей душе… Детский хоровод вокруг нарядной зеленой красавицы. Пахнет хвоей и чем-то еще, вкусным и терпким… Дед Мороз с длинной белой бородой, в колпаке и красным носом, вывел Нику из хоровода и поставил перед собой. А она, запинаясь, скороговоркой, прочла ему заученный дома, под руководством старшего брата, небольшой стишок:

…Здравствуй Дедушка Мороз,

У тебя сопливый нос!… —

все вокруг так и грохнуло смехом! Ничего непонимающая Ника испуганно оглядела смеющихся людей и, внезапно осознав, что перепутала и ляпнула то, что совсем не следовало говорить, тихо поправила себя:

– Ой, я не правильно сказала… У тебя красивый нос!.. – и от испуга, что сделала не так, как нужно, заплакала.

Дед Мороз улыбнулся в бороду и, наклонившись к ней, вытер с ее лица слезы:

– Ну, что ж ты девочка плачешь? Я не люблю тех, кто плачет!.. – вынув из своего мешка пряник и несколько карамелек, он протянул их ей. – На-ка, тебе маленький гостинец от зайчика!

Ника робко взяла из его рук угощение и, пролепетав «спасибо», вернулась в хоровод. С тех пор, ежегодно, перед каждой Новогодней елкой ей напоминали этот, оконфузивший ее, случай.

Память детства оставляет образы, ярко ослепляющие сознание. Красочные картинки не имеют, можно сказать, ничего общего с тем, что остается в памяти уже когда человек становится старше. С годами восприятие как-то блекнет… Радужный мир, который познает ребенок, постепенно теряет свою особенность и неповторимость.