Олег Мальчихин - Чёрный дом

– Теть Маш, меня татарин зарезать хочет! – прокричала нога. Это был Андрей, старший сын Светки.

Отец открыл окно, и в нем появился сам Андрей. Кудрявый босоногий подросток в уляпанной футболке, размера на три больше нужного, висел на жилистых руках в окне. Отец помог ему забраться в квартиру. Андрей, дрожа, сел на полу к холодильнику.

– Можно попить? – спросил он, глядя испуганными белесыми глазами.

Бабушка дала стакан с водой. Андрей ухватился за него, как ребенок в самую любимую игрушку. Стакан трепыхался в руках, половина содержимого все-таки ускакала на пол.

– Что случилось-то? – спросил отец.

– Татарин, татарин, падла, зарезать хочет! Мать гонит меня из дому, а мне идти некуда, ну татарин и схватился за нож и кричит, что зарежет. Я в окно, прыгать высоковато, я к вам. А он, падла, по спине полоснул, – Андрей продемонстрировал дырку на футболке, под которой виднелась кровавая царапина.

Отец взял из шкафа среднего размера нож, аккуратно прижал его в носок и пошел к выходу.

– Коля, не надо, не ходи! – засуетилась бабушка.

– Я просто поговорить с ним иду. Совсем уже дурак, на пацана с ножом кидается.

Отец ушел к Светке. Бабушка с мамой прильнули со стаканами к стене, чтобы получше слышать происходящее наверху. Андрей продолжал сидеть на полу у холодильника, обхватив руками колени. Его не переставало трясти. Я уселся рядом с ним.

– А пойдем поиграем? – предложил я Андрею.

Он смотрел на меня выпученными глазами, полными ужаса. Ужас наполнил глаза до краев и стал медленно вытекать соленой слезой. Я вглядывался в этого испуганного чумазого подростка с нескончаемым количеством ссадин и царапин, с разбитыми коленями, в грязной и порванной одежде. Андрей неуклюже размазал рукой слезы по лицу и посмотрел на меня, оскалив свои желтые зубы. Лужа от пролитой воды под ним стала больше.

Отец вернулся не скоро и изрядно выпившим. Он молча протопал тяжелыми шагами на кухню, достал из носка нож и сказал:

– Можешь идти домой, татарин тебя не тронет. Завтра скажешь, извинился он или нет.

– Я боюсь, дядь Коль! – проблеял Андрей.

– А ты не бойся. Если хоть пальцем тронет, скажешь мне.

Андрей, уже сменивший промокшие шорты на старые спортивные штаны моей мамы, пошел к себе. Наверху сначала долго смеялись, потом включили музыку и продолжили веселиться.

Прошло почти два месяца. Умер шутливый старичок Петр Алексеевич. Шутил, что догорает этим летом, вот догорел к сентябрю. Тех, кто обворовал квартиру Сони, так и не нашли. Ей пришлось залезть в еще большие долги, чтобы восполнить хотя бы телевизор. Татарин, который стал часто зависать у Светки, все так же продолжал гонять Андрея, приставал к Аленке, что той пришлось сбежать из дома, а Валерка почти сутками шарахался во дворе один. Бывало, после прогулок во дворе мама звала его к нам пообедать. Тот сметал все, что было, одним махом, не жуя. Я же ел плохо, тем более, в отличие от Валерки, я еще различал вкус: котлета – вкусно, а рис – нет. Бабушка устраивала соревнования: кто быстрее съест, тот получит конфету. Я знал, что в любом случае мы оба получим конфету, но все равно старался выиграть в этой пищевой дуэли. Не выиграл ни разу.

В тот день родители уехали в лес за грибами. Я слезно просил взять меня с собой. Кстати, года через три я так же слезно просил не брать меня с собой и оставить дома. Мы с бабушкой остались вдвоем.

Днем у Светки была тишина, отсыпалась, видимо, после очередной попойки. Было слышно, как несколько человек, громко топая, поднялись наверх. Долго стучали к ней. Потом к соседям по этажу. Никто не открывал. Потом постучали к нам. Бабушка посмотрела в глазок и открыла.

– Здрасьте, участковый, – представился мужчина в милицейской форме. – Сальникова у себя?

– Здравствуйте. Не знаю. У нее тихо, наверное, нет ее. А вообще, мы с внуком только пришли, так что извините.

– Баушка, ты что, мы сегодня же весь день дома! – я поспешил поправить бабушку.

– Ну ясно все, – сказал участковый, а тем временем в подъезде появился Андрей. – О, ты-то мне и нужен. Ключи от квартиры есть?

– Есть, – выпалил, ничего не поняв, Андрей.

– Ну пойдем. А вы возьмите паспорт и пойдем к Сальниковой. Понятой будете.

Когда Андрей и участковый пошли наверх, бабушка погрозила мне пальцем:

– Сколько раз тебя учить?! Не вмешивайся, когда старшие разговаривают! Такой же, как мать, ротозявый. Если я что-то говорю, значит, я знаю, что говорю. Если спрашивают у тебя, правда или нет, нужно сказать, что правда. Понял меня?