Виктор Улин - Нет иного света

Моя иррациональная привязанность к этой тупиковой любови выразилась в том, что летом 1979 года аз многомудрый, уподобившись « барбудос » Фиделя Кастро, не брил усов.

А в стремлении к самосовершенству дал себе обет не выражаться и хранил его даже летом 1980 года на военных сборах, о чем поведал в мемуаре «Юрий Федорович Дерфель поддержал под локоток».

На 4 курсе мы с Аней, кажется, встречались раз или два – по инерции весенних ощущений – а потом все само собой сошло на нет.

Когда спустя несколько лет, уже в аспирантуре, я случайно встретил Аню в библиотеке исторического факультета, мне казалось, что все происходившее было не со мной… Точнее, не с нами.

Хотя, по большому счету, с нами ничего особенного и не происходило.

Но я на всю жизнь остался благодарен ей за толчок, который поднял меня на новый уровень поэзии.

(Ведь несмотря на то, что свои стихи я позиционирую как побочный продукт производства, проза без поэзии мертва в стилевом отношении.)

Видимо, не случайно в списке моих любовей Аня К. проходит под счастливым №7.

* * *

Анна №3 – просто Анечка – была студенткой уже не помню какого института.

Мы познакомились с нею в школе танцев Дворца культуры им. С.М.Кирова на Среднем проспекте Васильевского острова в Ленинграде.

(Эпохальную роль этого дворца и единственной в жизни автора женщины по имени Тамара описывает мемуарно-публицистический роман « Умерший рай ».)

Анечка была своеобразной.

Она выглядела, как какое-то крепенькое Буратино.

На улице из-под ее вязаной шапочки с кисточкой всегда выбивался упрямый чубчик.

Но когда Анечка шапочку снимала, то оказывалось, что никакой это не чубчик, а хвостик коротенькой косички, закинутой с затылка на лобик.

Мы танцевали с нею танго и джайв на бальных вечерах и именно с нею я ощутил себя « водящим » партнером, способным сделать с партнершей все, что угодно.

Примерно так, как с Людой в повести « Вальс-бостон ».

(Людмила у меня была в самом деле одна-единственная, но с нею связаны воспоминания совсем иного рода.

Уточнять не буду, скажу лишь, что мой зодиакальный знак может быть прочитан как « 69 »…

А также замечу, что нечто сходное связано и с единственной моей Лидией.)

С Анечкой мы поссорились на пустом месте и расстались как партнеры, но вспоминаю я ее без горечи.

Расставшись с нею, я тут же нашел в партнерши очередную Олю (!) – маленькую, гибкую (в джайве она закидывала свою ногу выше моей головы) и легкую (в танго я мог поддерживать ее одной рукой хоть две фигуры подряд). Об Оле тоже стоило написать, но здесь я пишу об Анях.

* * *

Четвертой является моя сокурсница по Литинституту Аня Дубчак – писатель Анна Данилова.

О ней – главной АНЕ всей моей жизни – все слова впереди.

* * *

Пятой была Екатеринбургская (позже проживавшая в Германии) писательница Анечка Болкисева.

Милая обаятельная женщина, знаменательная для меня многими моментами.

От нее я узнал, что в курсе современной русской прозы филологического факультета Уральского государственного университета, где Анечка училась, еще в прошлом веке изучали мой рассказ « 300 лет » по журнальной публикации в « Октябре ».

Анечка сама публиковала меня в интернет-журнале «Точка зрения» и писала обо мне очень теплые статьи.

Позже мы провели несколько приятных часов в кафе « Час пик », когда я посещал Екатеринбург по производственной необходимости одной из своих безрезультатных сфер деятельности. Благодаря этой встрече я с первого знакомства полюбил замечательный уральский город.

А потом еще несколько лет мы общались на литературные темы, переписка была обоим как приятна, так и полезна.

* * *

Шестая…

Анна №6 – Анюта неизвестной фамилии кардинально отличалась от предыдущих.

Ани №№1-5 остались платоническими, Анна №6 вошла в тот самый « список ».

Он ней не скажу ничего существенного.

Но до знакомства с нею я думал, что женщины Анютиных форм существуют только в Интернете.

(При мыслях об Анюте сейчас меня гложет досада от того, что… не буду продолжать.)

Ее я описал в ХХХ-рассказе « Восходящая секвенция ».

Правда, нескромную заставку рассказа украшает фотография не Анюты, а одной из списочных Ольг – но тема выходит за рамки мемуара.

* * *

С седьмой, счастливой по номеру и последней из всех Анной З. мы поссорились прежде, чем я успел издать эту книгу.