Надежда Нелидова - Надкушенный пряник

– Дед, знаешь что? Обженись на мне, а? Правда, правда. Кроликов я не обижаю. Детей у меня нет – пенсию твою не отберу. Огорода тоже нет – не заставлю вкалывать как ханурика. Дави себе диван на заслуженном отдыхе и смотри в телевизор. Я тебя шапку с помпоном куплю, чтобы лысину не застудил, в сквере буду выгуливать. А ты научи меня баранку крутить, я на права сдам, буду тебя катать на твоём драндулете. По субботам после ванны вместе махнём наливочки, песни попоём. Хочешь шофёрскую?

Девки любят лейтенантов,

Бабы любят шоферОв,

Девки любят из-за денег,

Бабы любят из-за дров, – негромко пропела Ольга. – У меня родня деревенская, я много частушек знаю. А, дедуш? Я моложе Галины Петровны, лучше, худее. Как ты говоришь – что ха-рак-тер-но? Зацени ножки!

Внизу послышалось движение, маленькая возня. Дед отпрянул, обо что-то запнулся, что-то уронил, выскочил из купе как молоденький. Ольга, хлопнув ладонями о бёдра, расхохоталась, перегнулась пополам.

– Ой, не могу, поверил! Дед, вернись! Не бойся, не трону, пошутить нельзя. Прошёл, прошёл испытание на верность своей Галине Петровне!

Отсмеявшись, она притихла. За окном по-прежнему летел навстречу молодой, живущий своей жизнью весенний лес, благоухал в приоткрытую фрамугу, жадно распускался зелёным, пышным цветком. Ольга смотрела в окно и тихо плакала, не вытирая слёз. Что было вовсе не характерно.

«В сущности, люди, которые выступают за обрезание женщины, имеют самые благие намерения. Они зрят в корень зла. Они просто хотят спасти мир, вернуть Адама и соблазнительницу Еву в Эдем. Исправить первородный грех».

Вышеприведённая фраза принадлежала моему собеседнику, а не мне. Произнеси я подобное («я за женское обрезание») – эти слова стали бы для меня последними на белом свете. В ту же минуту тысячи разъярённых женщин всего мира растерзали бы меня не в клочья даже – в микроскопические частицы.

– Так и есть, – горько признал собеседник под ником Vestnik Mira (скромненько и без вкуса). – Женская агрессия имеет животное начало и гораздо страшнее мужской.

Всё началось с того, что я перепостила статью про девятилетнюю ингушскую девочку, которой папа сделал ритуальное обрезание. Не сам отец, конечно – женщина-гинеколог в поликлинике. Стандартная процедура, в прайс-листе где-то между массажем и ромашковыми ванночками, оценивается в 2 тысячи рублей. Врача и отца будут судить.

И вот, когда я уже забыла про тот перепост, из фейсбучного говорливого небытия выплыл вежливый незнакомец, попросился в друзья, а там и в месседж. Началась переписка, продолжавшаяся даже по ночам. Причём солировал в ней Вестник, мне больше приходилось отбиваться. Я приведу выдержки, слегка их причесав и сократив.

***

– Все беды на Земле от женщины, от её прелестей и похоти, – констатировал Вестник.

– Давайте заменим слово «похоть» на… скажем, на сексуальное влечение, – предложила я.

– Каждая вещь на свете имеет своё название, – строго и значительно одёрнули меня. – От перестановки, так сказать, слагаемых… Кстати, по-старославянски часть тела, о которой идёт речь, именуется «похотник». Часть тела женщины, – подчеркнул он.

– Ну да, во всём виноваты женщины. А мужчины, как всегда, мимо проходили.

– Мужская полигамия задумана Создателем, – вступился за своих собратьев Вестник. – Их функция как продолжателей рода – в течение продуктивного возраста разбросать вокруг как можно больше семени. Роль женщины – выносить, родить и воспитать здоровое потомство. Для этого она должна быть физически и нравственно чиста. Чтобы выжить, планете нужно жизнеспособное поколение, а не биомусор. Однако (я прямо-таки услышала в послании горький вздох) в женщину проник дьявол. Облюбовал, сконцентрировался в одной точке. Обустроил там крошечный раскалённый ад. Вы понимаете, о чём я?

– Но ведь Бог создал женщину именно такой, с раскалённой, как вы её назвали, точкой. Которую вы собрались удалить взмахом грязного ножа…

Тут мой сдержанный собеседник, играющий роль эдакого мудрого невозмутимого созерцателя, возмутился:

– О, если бы женщины, кипя столь же праведным возмущением, выступали против взмаха абортивного ножа! Вот уж где ужас ужасный, ад адов. Что может быть чудовищнее матери-детоубийцы?! Мать подключает современную науку и квалифицированную медицинскую помощь, чтобы медленно разрывать на кусочки собственное дитя, которое не то что защитить, укрыться от железного скребка – пискнуть как котёнок не может.