Надежда Нелидова - Агорафобия

© Надежда Нелидова, 2022

ISBN 978-5-4496-6023-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С трудом раздобытый номер мобильного не отвечал. Пришлось подкараулить её после работы. Из институтской проходной вышла миниатюрная хрупкая женщина в туго подпоясанном светло-бежевом плащике. Короткая пышная, лакированная стрижка – как тронутый седой изморозью цветок марагаритки. Большие вопросительные глаза на маленьком личике. Женщина – Дюймовочка. Смотрит снизу вверх, так что квадратные очки съезжают с крошечного птичьего носика:

– Это вы та настырная особа из газеты, которая рвётся со мной встретиться? Как с кем вы хотели со мной встретиться?

– Как с матерью, столь ужасно потерявшей сына…

Она повторила раздумчиво, медленно:

– Как с матерью. Столь ужасно. Потерявшей сына. – Устало удивилась: – Вы это печатать хотите? Со всеми несчастными матерями уже встречались? Или решили начать с меня? Господи, зачем вам это? Хотя ведь не отстанет, – тряхнула лакированной головкой: Где встретимся?

– А давайте прямо и в Башне Аттракционов.

– Понимаю, – горько усмехнулась женщина. – Мрачная, жуткая, душераздирающая атмосфера. Этого ведь ждут от вас читатели? Крови, боли, чужого страдания? Мало вам… Но разве башню не закрыли?

– После случившегося вход опечатали. Но охрану, кажется, сняли.

***

До Горбачёва, по генплану наш город к 2015 году должен был вырасти – и, несомненно, вырос бы – в три раза. Там, где сейчас болота и непролазный ивняк – стояли бы кварталы гулких розовых многоэтажек. Между ними, как грибочки, теснились бы крепкие весёлые семейства садиков и школ, уютно звенели трамваи.

Трамваи в наш город так и не пришли. Город стремительно стареет и растёт в обратную сторону. Усыхает, съёживается, мумифицируется, как мёртвый плод.

Так вот, о запланированной, но не рождённой, призрачной части города. Чтобы обеспечить её теплом, старых мощностей не хватило бы. Над городом всегда висела дымка, в последнее время в ней слышался стрекозиный треск вертолётов. На окраине воздвигалось нечто выдающееся, из ряда вон.

В воздухе на серебристых паутинках тросов с обманчивой лёгкостью зависали бетонные кольца, издали похожие на обручальные. В один ясный ветреный день горожане подняли головы и ахнули: на окраине, словно по мановению волшебной палочки, взметнулась труба новой ТЭЦ. Вершина дебелой красавицы таяла в голубом небе.

Но тут подоспела перестройка. Некоторое время заброшенная бетонная красавица пребывала в унынии и недоумении. Покачивалась, отклоняясь вершиной от оси на положенные при её росте и тучности 1, 5 метра. Вскоре у башенной туши снова засуетились, как муравьи, люди с техникой и нужными бумагами. Бумаги были подписаны неким малоизвестным Фрумкиным – из молодых да ранних птенцов Ельцина.

Бумаги давали отмашку: тащите, сколько сдюжите. Что не взорвал тротил, и не увезла тяжёлая техника – растаскали в багажниках и в тачках горожане. Труба, построенная на века, продолжала стоять плакатно, прочно: у мародёров кишка была тонка её свалить. Разодрали, распотрошили лишь её тонкую обивку, оболочку.

Спустя время неугомонный люд вновь нарушил сон спящей железобетонной красавицы. Успешный бизнесмен и депутат, миллиардер Фрумкин долгосрочно арендовал башню. Разумеется, после того, как строгая экспертиза доказала прочность и безопасность несущих конструкций.

В один прекрасный вечер горожане в очередной раз ненадолго очнулись от летаргического сна и протёрли опухшие сонные глаза…

Перед ними нарядно переливалась опоясанная огнями, бегущими строками, музыкой, рекламными табло, башня. Она сразу стала яркой, лёгкой, кружевной.

За многие километры над сонными холмами и ельниками, над тонущими во тьме и грязи фермами и избёнками, где крестится высохшей рукой разбуженная простоволосая старушка – зазвучали размноженные эхом вкрадчивые голоса зазывал:

– Дамы и господа! Леди энд джентльмены! Уважаемые гости города… Ждём вас на неслыханные развлечения!

Будучи патриотом местного розлива, Фрумкин сделал шикарный предвыборный жест: разрешил землякам одноразовое бесплатное посещение башни.

Кто там бывал, захлёбываясь, рассказывал о снующих вверх-вниз прозрачных, святящихся изнутри крошечных яичках лифтов. Там стеклянный пол под ногами так чист, что его не видно вовсе. Ноги точно висят в воздухе, а сердце яблоком подкатывается к горлу. Лес кажется кудрявой травкой, река – затерявшейся в травке девчоночьей шёлковой ленточкой. Дороги выглядят муравьиными тропками, а город – разбросанными меленькими деталями «лего».