Олег Иралин - Цена хлеба. Защитникам Родины посвящается

– За недостаточностью улик, как они говорить любят! – повысил голос Завьялов, явно раздосадованный непонятливостью подчинённого – Или ещё за что. Эти найдут, к чему придраться!

Тем временем прокурорский УАЗ остановился у выставленного охранения и из него, не спеша, выбрались двое. Первый – в погонах майора, хмуро проследил за заметным оживлением в расположении роты, и с неожиданной злостью накинулся на представших перед ним солдат.

– Почему на технике закрашены номера?! На каком основании дорогу из села перекрыли?! Вы знаете, что своими действиями лишили граждан свободы передвижения?!

К нему присоединился спутник помладше, и оба сотрудника прокуратуры, надрывая голоса, принялись выкрикивать обвинения в адрес военных, чем немало озадачили четырёх застывших перед ними солдат. К повышенным интонациям бойцам было не привыкать, удивляло лишь одно – адресация упрёков именно к ним, солдатам срочной службы. Ведь даже дремучей старухе известно, что в армии любое мало-мальски значимое действие осуществляется по приказу командиров, то есть офицеров, и соответственно, вопросы нужно задавать именно им. Конечно, все четверо знали, почему в действующих на Кавказе подразделениях предпочитали не оставлять о себе сведений в виде номерных знаков и прочих автографов, но ребята здраво рассудили, что если дядям сия причина до сих пор не известна, то объяснять её уже поздно, во всяком случае, не им. У охранения собралось уже два десятка глазеющих на представление чеченцев. Они с удовольствием созерцали происходящее до тех пор, пока прокурорские работники не вымотались в своих усилиях. Закончив гневные речи, они снова водворились в транспортное средство и продолжили путь, преодолевая последние десятки метров до расположения роты. У первого же БМП их ожидал капитан Завьялов. Прибывшие поздоровались и представились. После внимательного изучения протянутых удостоверений, командир роты коротко спросил:

– Что интересует?

Вопрос прозвучал довольно сухо, что незваных гостей явно покоробило.

– Интересует порядок применения оружия, и в первую очередь в населённом пункте! – заявил старший следователь, и после короткой паузы многозначительно добавил – И не только это.

Последнюю фразу капитан Завьялов пропустил мимо ушей, предпочитая осветить первый, обозначенный следователями вопрос.

– А что рассказывать? – недоумённо произнёс он – Применяли в обычном порядке. Дождались, как и положено, когда чехи из всех стволов по колонне прошлись, и когда убедились, что они не праздничный салют дают, открыли ответный огонь!

– Похоже, Константин Трофимович, нас здесь не за тех приняли! – возмутился следователь помладше – молодой человек лет двадцати пяти – Шутками нас повеселить захотели!

– Вот уж нет, товарищи прокурорские работники, такими шутками не мы, а скорее вы нас смешите, прямо до слёз иногда…

– Почему пушки в населённом пункте применяли? – сурово прервал капитана майор – Кто ответит за материальный ущерб?!

– А как без него, без ущерба этого, когда ичкеры в селе закрепиться пытались? Не сбей мы их огневые точки с ходу, так не то что пару зданий – полсела развалить пришлось бы!

– Полсела … – передразнил Завьялова молодой – Геноцид решил здесь устроить, десятки людей ведь без крова остались бы!

– Подожди, Евгений Николаевич, не горячись! – остановил своего товарища старший следователь и, уже обращаясь к командиру роты, упрекнул – Но вы тоже хороши… Могли ведь и мирных задеть. По-другому как-то надо было!

– Как именно? Как по-другому? – недоумевая, развёл руками капитан – Трупами солдат пулемётные гнёзда забрасывать? Героев России плодить? Так у меня и так к тому времени одних только двухсотых два насчитывалось!

Произнося последние слова, командир роты на глазах помрачнел, с досадой махнул рукой и зло продолжил:

– Подумаешь, дали пару выстрелов из башенного ствола, так у него калибр какой? Из него не то что их кирпичные хоромы – глиняную мазанку разрушить невозможно – не меньше пяти снарядов вколотить пришлось бы. Всего-то разрушений – угол дома да край забора! Какую теперь мне ответственность нести прикажете?

Последний вопрос, как впрочем, и все предшествующие, был обращён к старшему следователю. В запале командир роты уже перешёл на повышенный тон, что Константина Трофимовича если не злило, то раздражало безмерно. Он вообще болезненно относился к любому крику, но на первых порах стремился умерить пыл оппонента подчёркнутым спокойствием. Вот и теперь, видя всё возрастающую разгорячённость капитана, старший следователь, выбрав соответствующий тон, спросил: