Олег Иралин - Цена хлеба. Защитникам Родины посвящается

Ибрагим лежал в вырытом им углублении, посылая короткие очереди в приближавшихся солдат. Рядом, в пятнадцати метрах, в своём окопе навсегда затих бородач. Вокруг стоял сплошной грохот от разрывов, над головой выли осколки, а разбитый бруствер всё чаще принимал на себя смертоносный свинец. Сулейманов видел, как к селу и дальше в горы бежали остатки обоих отрядов. Он не знал, оказывает ли ещё кто-нибудь сопротивление военным, или же ему последнему суждено умереть тут, на этом изрытом снарядами уступе. Но, несмотря на это, он снова и снова заставлял себя приподниматься и прижимать к плечу приклад пулемёта, всем телом ощущая его толчки при выпускаемых очередях. Он так и стрелял, пока сверху, по навесной траектории, не шлёпнулся рядом осколочный выстрел, выпущенный из подствольника. Коротко блеснул разрыв, и мгновенно обожгла резкая боль. В глазах помутилось и Ибрагим, теряя сознание, выпустил из рук оружие.

Рота преследовала остатки банд до самого леса. Те пытались было закрепиться в селении, но с ходу были выбиты и оттуда. Спаслись немногие. Сразу по окончанию боя населённый пункт был зачищен, благо отработка полусотни лепившихся к лесу домов большого труда не составила. Как и следовало ожидать, без сюрпризов не обошлось: в подвале одного из строений обнаружили двоих – мужчину и юношу. Здесь же, под их ногами, нашли прикопанное на скорую руку оружие, что говорило само за себя. Обоих доставили к командиру роты и после короткого допроса усадили на землю вместе с ещё одним пленным – тем раненным пулемётчиком, что до последнего сдерживал атаку. Ибрагим, продолжая сжимать окровавленное плечо, хмуро оглядел опустившихся на корточки Далаева и своего бывшего командира. Он окинул их внимательным взглядом и отвернулся, не сказав ни слова. Молчали и вновь прибывшие. Совсем рядом, в десяти шагах, также сидели на земле и лежали на носилках раненные солдаты. Боец – санитар заканчивал перевязку последнего, раненного в ногу, когда подошли двое – командир роты капитан Завьялов, и командир второго взвода – год назад выпустившийся из училища лейтенант Ивашов.

Подойдя к раненым упругой походкой, капитан приказал не медля грузить всех для отправки в медсанбат. Затем он повернулся к пленным и зло сузил серые глаза.

– Всё молчишь, паскуда? – обратился он к раненному чеченцу – Вот товарищи твои разговорчивее оказались!

Чеченец ничего не ответил, и капитан обратил широкое лицо к лейтенанту.

– Знаешь кто это? Тот пулемётчик, что нашего Ботова срезал. Про второго – Климова, не скажу, но Ботов – на нём! Третий взвод на обратном пути нашёл. И чего только с ним цацкались, надо было на месте добить!

Ботов был бойцом его, Ивашова взвода. Мало того – он был его земляком – из того же города, в котором вырос он сам, Александр. Васю убили на его глазах, когда он бежал в цепи в четырёх шагах от лейтенанта. Били из единственно тогда действующего пулемётного гнезда, и сражён то он был самой последней очередью, как раз перед тем, когда Шумов выстрелом из подствольника успокоил того пулемётчика. Как всем показалось, навсегда. Лейтенант, поднявшись тогда со своим взводом на площадку, мельком взглянул на окровавленного чеченца, лежавшего в окопе лицом вниз, но принял его за мёртвого. И вот теперь убийца его солдата сидел перед ним, со спокойным видом разглядывая травинки у скрещенных ног. Ивашов вспомнил лицо Василия, затем такой же пасмурный день в прошлую осень, когда он, возвращаясь со службы, у самого КПП услышал:

– А это мой командир взвода! Тоже из нашего города!

Слова эти произносил Ботов и обращены они были к неброско одетой женщине с простыми чертами лица и руками, выдающими знакомство с грубым физическим трудом. На самом деле у солдата и в мыслях не было желания хвастать перед матерью своим землячеством с Ивашовым. Просто он вот уже битых полчаса пытался убедить её, что служится ему хорошо, что все эти телевизионные ужастики об издевательствах в армии – сплошной бред, что с таким вот командиром взвода ему и вовсе будет не служба, а мёд, и что совсем не обязательно тратить свои скромные сбережения на поездки к нему в часть. Услышав, что говорят о нём и перехватив изучающий взгляд женщины, лейтенант замедлил шаг и ответил на отданную ему солдатом честь. Его мать тут же подошла ближе и, заглядывая в глаза, попросила:

– Вы уж присмотрите за ним, пожалуйста, чтобы сам он не натворил чего, ну и с ним чтобы…