Светлана Кутузова - Гаудеамус игитур

– Я – внутри меня.

– Где внутри? Еще раз: кто управляет твоим пальцем? Знает ли твой палец о твоей воле? Собирается ли он ей подчиняться?

– Палец – это часть меня. Но он не существует отдельно от меня. Как он может обладать хотя бы каплей сознания?

– Сознание – это хорошее слово. Ключевое. Так как можно собрать себя в единый центр?

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. – Лия словно билась головой об какую-то невидимую стену. Она понимала, интуитивно понимала, что есть за всеми этими словами есть некий важный для нее смысл, смысл, который не будет передан в готовом виде, как хорошо прожаренный стейк, а тот – который должен быть добыт ею самой в этой охоте за словами. Но именно его она сейчас и не могла поймать.

Лия подняла голову от дневника, в котором схематически намечала основные вехи произошедших за последнее время событий. Очень многие вещи были поняты гораздо позднее. Намного позднее. Правильно ли это было? Она не знала. Могла ведь и вообще не понять.

Она вспомнила свою первую ромашку, которую чертила, сидя на скамейке, рядом с коляской, в которой дремала крохотная Мария. Именно тогда – первый раз в жизни – количество перешло в качество, и все, что она читала тогда, стало выстраиваться в некое единство и подобие системы. Словно все, что она знала – говорило об одном и том же.

Вот и теперь – она смотрела на эти кусочки прошлого и с невыразимым удивлением постигала, что только сейчас узор этих знаний становится явным. Словно у тебя в кладовке сто лет пролежала некая книга, и вот ты достаешь ее, сметаешь с нее пыль, вроде бы без особой надежды и особых ожиданий, но вдруг, что-то привлекает твое внимание, что-то, что оказывается настолько важным, что говорит тебе о тебе самой. И ты вдруг понимаешь – что эта книга – одна из самых важных книг в твоей жизни.

Теперь на этот первый разговор с человеком, который привел ее туда, где она сейчас оказалась, легко нанизывался и Гурджиев, с его собиранием в центр, и Цветков, с его практиками молчания и отслеживания каждого действия, как осознанно желаемого, а потому выполняемого, и Бог знает кто еще. А тогда она лишь злилась. Злилась, но продолжала идти.

Пожалуй, тот месяц, был первым опытом преодоления своей собственной злости. Всегда так просто было выйти из любого общения и хлопнуть дверью. Но в этот раз все было иначе. Она чувствовала свою злость, когда та закипала в ней, словно бурлящая кислота, поднимаясь к горлу, приливала к лицу и телу становилось жарко. Но она продолжала идти вперед.

– Разложи мне ТАРО, – сказала Катя. Это случилось через два дня после разговора про этот пресловутый палец.

– Давай.

Лия не могла похвастаться своими навыками, но кое-что получалось. Как – она сама не знала. Она просто говорила то, что приходило ей в голову, соотносясь со значением карт. И почему-то в большинстве случаев угадывала верно. На середине расклада она вдруг заерзала.

– Что случилось? – Катя заглянула ей через плечо. Рядом с Лией стоял ноутбук, призывно отзвякивая новыми сообщениями.

– Этот новый кавалер очень удивлен, что я не поощряю полигамию, – Лия стиснула зубы, поэтому наше свидание от-ме-ня-ет-ся. – Она с силой пришлепнула последнюю карту расклада.

– Ненавижу, – процедила она сквозь зубы и потянулась к компьютеру, чтобы резким движением руки удалить собеседника из контактов.

– Стой! – Катя дернула её за рукав резко и неожиданно. – Стой!

– Что такое? – Лия высвободила руку, не понимая, что это нашло на Катю.

– Нужно срочно сделать еще один расклад. Я только сейчас вспомнила. На Димку. – Она держала Лию за руку и не отрывала своих глаз от нее.

– Прямо сейчас? – Лия попыталась высвободить руку и закончить то, что хотела сделать.

– Потом удалишь его. Потом. Сейчас надо срочно еще посмотреть Диму.

Лия не понимала, что происходит, но нехотя согласилась. Также нехотя она стала раскладывать карты и отвечать на Катины вопросы, которые вдруг посыпались на нее в неимоверном количестве. Она чувствовала себя уставшей – причем усталость накатила как-то резко и неожиданно – недовольной, не выспавшейся, но продолжала говорить.

– Теперь надо посмотреть отчего у меня затяжной насморк.

Рука Лии зависла в воздухе и она чуть не произнесла: «Ты что – дура?»

– Аллергия, наверное. Кать, я уже устала, второй час раскладываем. Давай потом?

– Нет, сейчас.

Лия сделала еще пару пассов, вытащила несколько карт, ляпая уже невпопад все подряд и отложила в сторону колоду.