Анастасия Игнашева - Этюды Калининской базы…

– Я не полукровка! – слегка обиделся Фелька, – Я… а кто я? Во мне то ли пять, то ли шесть кровей намешано!

И, как ни ерепенится и не стучит себя в грудь левой пяткой – «я русский!», а родина – там, в Туркмении. Однажды сидим с ним вечером в кабинете менеджеров – точки отправлены, рабочий день почти закончен, все ушли. Фелька что-то смотрит в инете и с такой тоской вдруг произносит:

– Домой хочу!

Хотя, судя по его рассказам – там, в Чарджоу, у него уже почти никого не осталось. Да и обстоятельства его отъезда в Россию довольно тёмные. Семья его чем-то не угодила режиму «Туркменбаши» и на них в своё время трижды покушались – стреляли из автомата.

* * *

– Ёк-макарёк! – говорил Мурад, а точнее – Мураджон по паспорту, – Раньше единый Союз был! Столько русских у нас жило! Дружили все! А сейчас…

– А сейчас вы у нас тут деньги зарабатываете. – сказала я, – А раньше только на экскурсии ездили.

– Ездили. – согласился Мурад.

– А сейчас – ты когда в последний раз был в музее? И был ли вообще?

– Был. С сыном в Зоологическом.

– Туда все с детьми ходят.

Мурад женат на русской. Жена у него тоже приезжая – из Великого Устюга.

– Ты где жила в Вологодской области? – спросил он меня, узнав, что я жила в деревне.

– В Сямженском районе.

– Далеко от Великого Устюга?

– Довольно далеко. Километров 300—400.

– Вот ездим к вам на заработки! – говорил Мурад, – А надо было сделать так, чтоб вы к нам!

– А что ж не сделали? – спросила я. Вопрос получился риторический.

* * *

Самовывоз у нас тоже забирают колоритные личности – эффектная блондинистая хохлушка Оксана, похожая на Юлю Тимошенко, но без косы и водитель – коренастый, с желваком во лбу, литовец Римас, похожий на старого мудрого лиса.

А ещё – есть водители-армяне – Арутюн и Роланд. Самое интересное – что с нашим азером Надиром-Нудиром они поладили мгновенно. А Надир, кстати, и не достаёт меня уже. Услышал Господь мои молитвы.

– Ты, – сказала я ему, – не ветеран Куликовской битвы, так что проверять тебя вне очереди не буду! Промолчал. Точнее – вместо меня на Феликса наехал. Феля у нас 1982 года рождения и примерно в том же году Надир перебрался из своего солнечного Азербайджана в холодный тогда ещё Ленинград. Так вот суть Нудиркиного пламенного монолога сводилась к тому, что «я в восемьдесят втором году уже здесь жил, а ты ещё в папиной ширинке болтался!» Мурада это насмешило, а Феля обиделся.

* * *

Единственный, кого я боюсь до дрожи в поджилках – это старший экспедитор и начальник транспортного отдела – Серёга. Я уже писала, что он внушает мне священный трепет – это не совсем так. Я реально его боюсь. А вот защищает меня от его нападок и наездов, как ни странно – Феликс. Вот уж от кого не ожидала! Но сколько раз уже Фелька спасал мою многогрешную задницу – я уже счёт потеряла… А ещё – у нас опять новый грузчик. На место Мирзо судьба прислала нам Селима. На него посмотришь – ну вылитый хомяк-переросток: маленький, толстенький, щекастенький и зубки торчат… Прелесть! Но по-русски хорошо говорит, что радует.

Не думай о белой обезьяне! Ни за что не думай о белой обезьяне. Иначе будет как в афоризме про бездну. Если ты будешь долго всматриваться в бездну, то бездна будет всматриваться в тебя. И если ты будешь думать о белой обезьяне, то белая обезьяна тоже станет думать о тебе. А тебе о нём нельзя думать. Но белая обезьяна постоянно здесь. Белая обезьяна разбрасывает свою кружку где попало. И всегда грязную, а я не выношу вида грязной посуды. И я мою кружки за всеми, не только за белой обезьяной.

Я поклялась себе, что не напишу о нём больше ни строчки. Но это выше моих сил. Не клянитесь. Никогда и ни чем. Иначе непременно нарушите слово. Я не думаю о нём. Я не думаю о белой обезьяне. Он как-то сказал гениальную фразу: «Хочешь быть счастливым – не ройся в своей памяти!» Тоже уникальная личность. По-своему. Иногда такое скажет, что остаётся только молча поражаться. Откуда у него такое знание жизни? Впрочем – жизненный опыт не зависит от прожитых лет. В моей памяти… там целые стада белых обезьян. Они прыгают, визжат и корчат смешные рожи. А я падаю в бездну, где на дне сидит белая обезьяна. О которой я не должна думать. Потому что я не нужна ему. Ему нужна совсем другая женщина. Помоложе, погламурнее и покреативнее. Это на складе-то. Ага. Я не гламурна и не креативна. Я такая, какая есть и не собираюсь ломать себя в угоду кому-то. Когда-то я уже пыталась соответствовать чьим-то идеалам. Ничего хорошего. Всё время врёшь себе и ему. Я не хочу думать о белой обезьяне. И рыться в своей памяти не хочу. Женщина должна быть любимой и счастливой. А белая обезьяна вряд ли способна на такой подвиг. Я не думаю о белой обезьяне. Я не думаю о нём. Я о нём не думаю!