Анастасия Игнашева - Этюды Калининской базы…

* * *

Водители-экспедиторы – это песня. Со словами и, преимущественно, матом. Один вечно куда-то торопится, хотя потом по пол-дня в пробках стоит. Второй просто «Маша-растеряша» какой-то. Приехал на точку и забыл выгрузить коробку с товаром, а в коробке – дюжина наименований! Половина товара по накладной. Меня чуть удар не хватил, когда меня шеф вызвал и тихо так спрашивает, как это я так проверяла сборку заказа, что не оказалось двенадцати позиций… А с другой стороны – как они там так принимали?! Но круче всех – Надир. Надиршах, если точнее. Азербайджанец. И этим всё сказано. Хотя у нас там – весь интернационал собрался. Точнее – половина бывшего Союза. Есть такие люди, для которых выносить мозги ближним – талант и жизненное призвание. Вот наш Надирчик из таких. Когда я проверяю заказы, собранные для доставки ему, то он стоит у меня над душой и гундит: «Анастасия! (у него это звучит как „Анасасия“) Ты мне говори, что ты проверяешь?! Анасасия! Ты можешь быстрее?! У тебя совесть есть?!» И так далее. Хотя здесь всего не расскажешь. Это надо видеть. Это ещё круче, чем на старой работе. Там у нас была одна Ф. Здесь любой стоит десятка таких Ф. Вобщем, вчера. С горем пополам, под причитания Надирчика, собрали и проверили его заказы, походу выяснилось, что чего-то не хватает, что-то положили не то…

Итак, картинка маслом по сыру. Действующие лица: кроме, собственно, Надира, Мурад – кладовщик на сборке. Из Узбекистана. Грузчики-таджики – Мирзо и Муса и – единственная русская – ваша покорная слуга. И тут Надир выдаёт шикарную фразу! Замри всё живое:

– Я не могу с этими нерусскими работать!

После этого мы с Мурадом падаем пацтол и хором произносим только одну фразу:

– Надир! А ты чо – из Рязани?!

* * *

Вильдан – второй кладовщик – выдал сегодня. – Анастасия! Мат из твоих уст звучит не так гламурно, как из наших. Это он к тому, что, мол, знать эти слова и уметь ими выражаться – это две большие разницы. Ага. Но, конечно, по части абсцентной лексики Феликса никому не переплюнуть. Этот матом не ругается, а разговаривает.

Я прихожу туда затемно, а потом смотрю, как постепенно и неохотно в это время года светает и медленно восходит солнце.

«Голуби летят над нашей зоной!» Это поёт наш менеджер Женя. За его заказы можно быть спокойной – он сам свои точки собирает. Можно даже не проверять. Человек за своих клиентов, можно сказать, душой. Хотя, повторюсь – здесь тоже уникумов хватает. Я всегда считала, что на работе – работают. Мама говорит, что на работе живут. Походу – мама была права. Я действительно – живу на этой работе. Месяц почти без выходных – это не каждый выдержит. Но, слава Богу – следующая неделя у меня – выходная. Вообще-то – меня брали на сменную работу – две недели через две недели. Я отпахала месяц. Итак. Первые выводы – жить можно. Вполне. Конечно – всякое бывает. Вот сегодня – один водила уехал на точку, половину заказа оставил на складе. Он у нас вообще работает по принципу «ни дня без косяка». То дворники у него сломаются, то в пробку попадёт… Второй – тот самый зануда-Надир, сегодня ухитрился потерять три кг. лаймов… Положил их, видите ли, в другой заказ. В итоге – по шее получила я. Лаймы он нашёл, когда уже последний заказ разгружал. Когда этот типус, шевеля своими тараканьими усами, притащился с сеткой на склад, я готова была его этими лаймами отхлестать по башке. Есть у нас ещё двое. Эдик и Феликс. Феля, как я его зову. Два клоуна. Эдик сам себя зовёт «ханумой». Свахой, то-есть. Не успела я появиться на складе, как он тут же принялся сватать меня за всех подряд. Сначала попытался меня с Надиром свести. А тот женат, ага. Мол – мусульманам можно до четырёх жён. Тогда мне удалось всё к шутке свести, но он не успокоился. Вторым его кандидатом стал опять же – женатый водитель одних наших клиентов, которые у нас товар самовывозом забирают. Я сказала, что меня женатые не интересуют. Но когда он в третий раз ко мне подкатил с очередной кандидатурой – я не выдержала. И наорала на него.

– Послушайте, – говорю, – если у Вас есть претензии по моей работе – то я выслушаю их и приму к сведению! Но я… (вымарано цензурой) терпеть не могу, когда лезут в мою личную жизнь! (ВЫМАРАНО ЦЕНЗУРОЙ!) И ваще – не говорите мне, что делать, а я не скажу вам, куда идти!

Обиделся. Ну и хер с ним. Когда я рассказала об этой истории Мураду, нашему кладовщику, его возмущение было неподдельным: