Владимир Шлома - Судьбы

– Откуда у него такие деньги, – удивлялись соседи.

Но дело было не в деньгах, а в любви к технике. Дядя Алеша не пил, не курил, и все заработанные деньги тратил на технику, на то, что он очень любил, возможно больше всего на свете. Как-то я попросил у него мопед покататься, не сильно надеясь на положительный исход, но он мне его дал. А я его чуть было не угробил, покатав на нем еще и девушку. Двоих мопед не выдержал, быстро перегрелся и перестал нас везти. Пришлось полчаса ждать, пока он остынет.

Длинными зимними вечерами, когда в селе делать было абсолютно нечего, соседи часто собирались у нас на посиделки. Всегда приходил и дядя Алеша, иногда приносил с собой мандолину. Играл на ней, и пел песни. Несмотря на то, что он был заметно глуховат, играл и пел он замечательно. А потом, когда я купил себе балалайку, он учил меня играть на балалайке и мандолине. Под его руководством играть я научился, а вот настраивать эти инструменты я не мог, музыкального слуха у меня явно не хватало. Мне казалось, что балалайку я нормально настроил, но приходил дядя Алеша, и я слышал: «Опять расстроена. Когда ты уже настраивать научишься?» Брал в руки балалайку, и настраивал так, как надо. После его настройки балалайка совершенно по-другому играла, самому приятно было ее слушать. Но, несмотря на все его достоинства, соседи считали Алексея немного странным. Как-то раз, в день голосования, он просидел у нас играя в карты до половины двенадцатого ночи, и только после этого пошел голосовать. Избирательные пункты в то время работали с шести часов утра и до двенадцати ночи, вот он и решил проверить, будут его ждать до двенадцати ночи, или нет. Для соседей такое поведение было странным, ведь все старались проголосовать как можно раньше. Отнюдь не из-за сознательности конечно. Просто на всех избирательных участках открывались буфеты, в которых продавались дефицитные товары. Меня в тот день отец разбудил в пять часов утра, а в шесть мы уже были на избирательном участке, поэтому нам и досталось по две бутылки пива, и по килограмму докторской колбасы. После девяти часов утра там можно было купить только конфеты и печенье детям. Как говорил потом дядя Алеша, на избирательном участке его дождались, но сильно обматерили, таких выражений раньше он никогда в жизни не слышал.

Его сын Толя закончил восьмилетку, потом курсы шоферов от ДОСААФ, честно и добросовестно отслужил три года в армии и вернувшись домой работал водителем в колхозе. Получил премию от директора колхоза, за то, что спас со своим другом колхозные автомашины от отправки в Чернобыль. А потом по собственной дурости у него пошла черная полоса. Подвозя какую-то девушку, он заехал в лес и там ее изнасиловал, за что и получил срок. После возвращения из тюрьмы отношения у него с отцом были весьма натянутыми, так как Алексей считал это позором для своей семьи. Через пару лет ситуация с изнасилованием повторилась, и Толя сел во второй раз, на этот раз срок уже был гораздо больше. После второй отсидки Толя домой не вернулся, остался работать недалеко от колонии, в которой отбывал срок. Там и женился на женщине с двумя детьми, потом родились еще и двое своих. К отцу Толя приехал с женой и четырьмя детьми, когда самому младшему было уже лет пять. Толя опять устроился водителем, теперь уже в совхоз, так как все четыре наших колхоза переименовали в совхозы. Отношения с отцом не складывались, и через несколько месяцев Толя купил хатку на соседней улице, метрах в трехстах от дома отца. Деньги на покупку жилья, естественно, дал отец, у Толи кроме жены и детей за душой ничего не было. Когда я приехал в отпуск в Вертиевку, мне сразу сообщили новость, что вернулся Толя, и его дети уже обворовали всех соседей, но воруют только курей. Я побывал у Толи в гостях. Жена его мне понравилась, это была волевая и строгая женщина, чувствовалось, что она держит Толю в ежовых рукавицах. А с таким по-другому и нельзя. А вот с детьми у нее явно так не получалось. Дети были как маленькие бесенята, в хате стоял беспрерывный шум и гам, визг и писк. Я никогда не был в цыганском таборе, но мне показалось, что я попал именно туда. Сразу стало понятно, почему дед Алексей не пожалел денег на покупку хаты для Толика, такой шум долго выдерживать невозможно. Жена Толи собрала на стол какую-то закуску, я поставил принесенную бутылку водки, и мы втроем посидели за столом. Толя рассказывал о своей жизни, его жена сетовала на то, что зря согласилась сюда с ним приехать. Периодически она отвлекалась, чтобы утихомирить не в меру разбушевавшихся детей, они минут на пять утихали, а потом опять стоял такой крик, что невозможно было разговаривать. Пробыл я у них часа два, больше не выдержал, нужно было уходить, пока голова не раскололась от этого шума. Еще раз пожалел деда Алексея, который прожил в таком шуме несколько месяцев. Через полгода жена Толи забрала детей, и уехала к себе в Россию. А еще через пару месяцев Толя продал хату и тоже уехал к ней. Долгое время о нем ничего не было слышно.