Ренат Мустафин - Заметки на полях вахтенного журнала

– И?

– А я что? Я – ничего! Начеркал на бумажке пару строк и сунул их Юрику. Переводи, говорю. Он долго пыхтел, даже в каюту за словарями сбегал, но через час-полтора мы этим любителям английской словесности в эфир фразу выдали…

– А они что?

– Для них это культурный шок был! Часа три молчали – переваривали, представляя себе, видимо, как это будет выглядеть на самом деле. Даже Тётушкин, поднявшись на ходовой проверить вахту, выдрать меня пытался за то, что я, якобы, «Рейд» выключил – не услышал Саныч привычного трёпа в эфире. Пришлось объяснить…

– А что, хоть, за фраза была? – сгорая от любопытства, спросил Кораблёв.

– Дык, это… – Берёза скромно улыбнулся и почесал бороду. – Малый Петровский Загиб.

Через неделю сторожевому кораблю «Невесомый», ещё месяц назад носившему на борту гордое имя «Невский комсомолец», была поставлена новая задача – в составе отряда кораблей Балтийского и Северного флота совершить деловой заход в Гибралтар. Чему экипаж был только рад. Особенно радовались те, кто, по какой-то причине, не смог потратить всю заработанную валюту в Стамбуле, и уже думал привезти неистраченные условные единицы домой.

Встретившись в точке рандеву с балтийским сторожевиком «Сплочённый», корабли выстроились в кильватерную колонну и взяли курс на выход из Средиземного моря.

На ходовой пост СКРа, запросив разрешение, зашёл экспедитор:

– Товарищ командир, разрешите довести телеграмму?

Чернавко, прочитав напечатанный на бланке текст, хмыкнул:

– Надо же! Коле Шибко второго ранга присвоили!!!

Вячеслав Викторович был рад за командира «Неизменного», но не подколоть коллегу, не «проставившегося» за получение очередного звания, он позволить себе не мог.

– «Бугор»-«Невесомому»! – сняв трубку ВПСа [14] ВПС – выносной пульт связи. и глядя на идущий в десяти кабельтовых [15] Кабельтов – 1/10 морской мили – 185,2 метра. перед ним «Неизменный», вышел на связь командир.

– Есть «Бугор»! – ответил знакомый голос капитана 1 ранга Горелика.

– Товарищ комбриг, разрешите изменить место в строю и идти впереди «Неизменного»?

– Это еще чего ради? – удивился командир бригады.

– Да с подветренной стороны от товарища подполковника идти невозможно – кирзой воняет! – абсолютно серьёзным голосом объяснил Чернавко.

– Да уж, ходит тут офицер в не обмытых погонах! – поддержал командира Горелик. – Но это вы уж с Николаем Александровичем сами разбирайтесь. А до Гибралтара придётся потерпеть.

– Не бойся, Слава! – ворвался в эфир голос командира «Неизменного». – За мной не заржавеет. Ошвартуемся, официоз проведем, и – прошу к столу! Время, место, форма одежды будут объявлены дополнительно.

– Ну-ну…

В роли корабля-хозяина выступал корабль Её Величества с блистательным названием «Бриллиант». К нему «Невесомый» и швартовался.

Берёза, стоя вахтенным офицером, с интересом наблюдал, как трое моряков из швартовой команды фрегата пытались затащить на свой бак невесомовский швартовый конец. Привыкшие к своим тонким и лёгким верёвкам, матросы Royal Navy никак не ожидали встречи с русским двухсотдвадцатимиллиметровым капроновым чудом… Наконец, потратив уйму времени и сил, швартовщикам удалось затянуть конец на бак, но тут же перед ними встала другая задача – дотянуть его до кнехта и там закрепить.

За всем этим безобразием, помимо Берёзы, наблюдала и боцман «Бриллианта». Только в её душе, при взгляде на всё, творившееся в её заведовании и руками её подчинённых, бушевали совсем иные чувства. Подойдя к бедолагам, английская леди, взявшись правой рукой за швартовый конец и отстранив левой своих подчинённых, одним махом накинула огон [16] Огон – петля на конце или в середине троса, образующаяся из самого троса путём пробивки его прядей. на кнехт.

– Как говаривали классики: «Природа одарила её щедро. Тут было всё: арбузные груди, краткий, но выразительный нос, расписные щёки, мощный затылок и необозримые зады»! – вспомнив подходящую цитату, зааплодировал Сергей. – Знойная женщина, мечта поэта. Я уже влюблён в неё!

Через двадцать минут швартовка была окончена, и экипаж, следуя старинному правилу: «Пришёл с моря – вымой лошадь!», начал наводить порядок на корабле.

Вечером того же дня хозяева устроили радушный приём российских моряков в местном доме офицеров. Каждой группе офицеров, состоявшей из 5–7 человек, был придан переводчик для того, чтобы гости могли без проблем общаться со своими англоязычными коллегами.