Виталий Листраткин - Мы

– В смысле?

– Бабки, говорю, рубит здорово.

– Как это?

– Старшие товар подгоняют, а он сливает его по своим каналам. Эх, мне бы так!..

Я поёжился: по тем временам разговор шел как будто о шпионской игре, как минимум уровня Джеймса Бонда. Такие дела явно бы не одобрили строгие тетеньки из нашей комсомольской организации.

– Так поговори с этими старшими, пусть тебе тоже дают товар…

– «Поговори»… – передразнил он. – Думаешь, так просто? Тут подход нужен! Эх, да что тебе объяснять, школьнику…

На лестницу, где мы курили, вдруг выглянула врачиха. Увидела меня, сказала:

– Хорош тут дымить! Всю больницу уже провоняли табачищем! И вообще! Тебя из милиции дожидаются!

Я спустился в отделение. Действительно, в палате переминался с ноги на ногу худощавый мужчина в коричневом костюме. В руках небольшая книжечка. Увидев меня, он нервно натянул на кадык узел галстука, предъявил удостоверение (сразу уловил слово «капитан»):

– Меня зовут Михаил Васильевич.

Мент был явно начинающий. Но тогда я этого не знал и порядком струхнул.

– Это тебя возле школы избили?

Я кивнул.

– Рассказывай, как дело было!

Я начал сочинять: вот, два пацана, немного старше меня, один повыше ростом, другой пониже… Сначала попросили закурить, потом деньги… Уже перешёл к описанию одежды, когда капитан оборвал меня:

– Хватит врать!

И сунул под нос книжечку, заботливо раскрытую на нужной статье.

– Читай! За дачу ложных показаний… Сколько?

– До трёх лет… – прошептал я.

– То-то! – он захлопнул Уголовный кодекс. – А теперь рассказывай, как было на самом деле!

Мент так ловко загнал в угол, что моя шаткая легенда рухнула, как карточный домик. Я беспомощно всхлипнул и как на духу выложил подробности драки с Игорем. Капитан одобрительно погладил себя по затылку. Взял объяснительную и ушел, что-то напевая под нос…

От этих разговоров дико разболелась голова. Чтобы как-то развеяться, я спустился в больничный дворик. Сел на скамеечку, закурил. Здесь всегда было по-могильному тихо, поскольку пациенты и медперсонал предпочитали лишний раз не задерживаться: дворик вплотную примыкал к зданию городского морга. Но сейчас за кустами цветущей сирени я слышал чьи-то голоса. Мне стало любопытно. Я потихоньку подобрался ближе, раздвинул ветки.

На площадке, где обычно выдавались тела покойных, блестела новенькая чёрная «Волга» – по тем временам абсолютно «мафиозная» тачка. Возле неё стояли Макс и еще два каких-то парня. Взрослее Подкидыша, именно таких мы называли «старшаками»: крепкие, накачанные парни с бычьими шеями и набитыми мозолями на костяшках кулаков. Услышав шум, все трое оглянулись. А Макс так резко взмахнул рукой, что я сразу не сообразил, какой именно знак он хотел подать: то ли уходить, то ли, наоборот, подойти ближе.

Один из «старшаков» кивнул в мою сторону, спросил Макса:

– Корефан твой?

Тот пожал плечами. И в этот момент другой парень, жилистый дылда, выбросил кулак вперёд, аккурат в солнечное сплетение Подкидыша. Удар был такой силы, что сразу пробил «дыхалку». Максим упал, парни принялись обрабатывать его ногами по рёбрам. Я не вмешивался, поскольку отлично понимал: ничем помочь не смогу.

Окончив экзекуцию, один из парней сказал:

– Понял теперь, нет? Чтобы деньги через неделю были!

Сели в «Волгу» и укатили, оставив облако едкой пыли. Я помог Максу подняться. Он откашлялся, сплюнул красную слюну:

– Через неделю… Козлы…

Потом вдруг улыбнулся разбитыми в кровь губами, весело сказал:

– А денег-то у меня нет!

– Как нет? – удивился я.

– Да так. Засадил их в другую тему… Угорел, короче.

Мы медленно пошли обратно в больницу. Перед входом Подкидыш вдруг остановился.

– Не говори никому, ладно?

– Ты сам-то как?

Он поморщился от боли:

– Фигня… Переживу… Мелочь…

От сознания, что я не один такой позорно побитый, мне вдруг стало легче: как будто объяснилась суть происходящих явлений, уложившись всего-то в три пустяковых слова, почти как царь Соломон с легендарной гравировкой «И это пройдет…»

Возможно, эти слова и спасли меня от тех бесповоротных глупостей, над которыми я тогда усиленно думал. Более того, знакомство с Максом Подкидышем неслабо подняло и мою школьную репутацию в глазах одноклассников.

Не знаю, в какую конкретно «тему» он «засадил» деньги, но инвестиция оказалась удачной. Когда бизнес «разрешили», стал одним из первых предпринимателей в городе. И ещё кое в чём этот широкоплечий парень оказался совершенно прав: в жизни я нахлебался столько позора, что впору было трижды сунуть голову в петлю. Но ничего, всё сложилось, устроилось, обросло позитивом.