Дмитри Зеро - Мэри Мерлин Милк. Повесть о человеке, ставшем частью того, что он ненавидел

– Откуда ты всё это узнала? – Полли Пуф, прищурившись, смотрела на них, сидя на траве, и прижав ко рту лапу, чтоб не бросалась в глаза её внезапно разыгравшаяся зевота.

– Помнишь я на соррревнованиях вышла из себя и покатилась, меня после этого твоя сестррра просто за… точнее, настояла, чтобы я прррочла пару учебников по анатомии. Как видно, – крылатая кошка ещё раз осмотрела лицо Филиппа, виляя хвостом, на кончике которого легонько пощёлкивала клешня, – не зррря. Так, – обратилась она уже непосредственно к пострадавшему, – знаю, что с тобой делать. Вниз, – она резко опустила лапы, и Филипп рухнул на траву как мешок с камнями, – пррривет позвонки, – она принялась ходить по его спине, придерживая часть своего веса взмахами крыльев, чтоб избежать риска передавить что-нибудь и сделать хуже. – Нерррвы – мусоррр, – она прижала лапой один из позвонков до хруста, отчего Филипп стиснул зубы, но, в тот же миг почувствовал, как постепенно и долгожданно стала возвращаться чувствительность в руках.

– С… пасиб…

– Позже.

– Интересно, а вдруг это змея цапнула? – терялась в догадках Полли Пуф, отогнав от себя необъяснимо наползающую сонливость и посадив Оранжа на макушку. – Я помню, есть у нас в чаще змеи, которые могут отравить так, что всё-всё в теле перестанет работать. Но они живут только в южных болотах, – она повернула голову как можно сильнее назад и начала лениво вылизывать себе правый бок.

Так, некоторое время кошка с котёнком обменивались догадками, одна ходила по спине Филиппа, подняв уши, другая потом тоже присоединилась и аккуратно мяла ему руки и ноги. Он не слушал, закрыл глаза и ушёл в себя. Снова поражённый мозг одолевали вопросы, но ответа на них невозможно было получить сразу, только после акта помощи. Где-то в глубине он боялся, и чем больше чувствовал, как освобождается тело, тем сильнее становился липкий омерзительный страх, ведь против воли внутри чётко выстроились несколько вариантов того, что же с ним стало. Было жутко оттого, что скоро придётся узнать правду, а из-за настойчивости Джинджер, это будет неизбежно.

– Полли, – не останавливаясь, крылатая кошка обратила внимание на слипающиеся глаза подруги, – а ты похоже опять…

– Нет, – та замотала головой, – только… почти.

– Небось опять в Арррвь летала сквозь сон.

– Это на мою сонливость не влияет.

– Значит…

– И ни с кем я ночью не бродила, даже с Чеширом.

– Ладно. Так! Всё, наверррно, – кошка спрыгнула на траву и рявкнула, задрав хвост, – вставай!

– Я? – очнулся Филипп.

– Лежишь, как тррряпичная кукла, здесь только ты, – покачала красноволосой головой Ролл, – а как тебя зовут?

– А… мои пальцы… не сгибаются… – Филипп вздохнул и попытался подняться, но сделать это удалось только на руки и ноги. Он попробовал встать только на ноги, после чего немедленно упал на копчик.

Тут он, наконец, увидел. Это были не руки. Это были передние лапы, такие же как у Полли Пуф и Джинджер Ролл, белые и пушистые. Он окаменел, не сводя глаз с того места, где по всем мыслимым законам природы должны были быть плоские ногти и длинные фаланги, словно пытался заставить их появиться своим взглядом.

– Так ты нам скажешь, как тебя зовут, и почему у тебя на месте медальона пусто? – с нетерпеливым азартом подняла правую бровь Джинджер.

– Пусто? – опять очнулся Филипп.

– На шее, – пояснила кошка, – в этом возрррасте такое почти… невозможно, с тобой что-нибудь пррроизошло, выгнал наставник? – Она улыбнулась, – не дрррейфь, рррасскажи.

Но Филипп её игнорировал, он ничего не воспринимал и не видел кроме своих лап. Потом его осенило. Филипп с усилием встал и попытался пойти к тому месту, где журчала время от времени вода. Этого не удалось, он упал и пополз, оставив персонажей. Путь был не долгий, и, к счастью, они ему не мешали, только с обескураженным видом шли следом, держа дистанцию. Наконец, продравшись через тёмно-зелёные заросли, он оказался на берегу водоёма. Оглядевшись, Филипп приметил большой плоский камень, уходивший вперёд от земли, как платформа над водой, на которую уже через миг залез. Находясь почти у края, Филипп замер. До сих пор было страшно. Но на душе вдруг зашипела такая смесь из стыда перед собой и злости, что он рванул голову через край и заставил себя посмотреть в воду.

Человека не было. Самый непостижимый вариант смотрел на него в зеркальном отражении холодной голубоватой глади. Он дотронулся подрагивающими пальцами до лица. Это было лицо кошки. У него теперь была белая как снег шерсть, большие глаза карамельного цвета с огромными зрачками и выразительными ресницами, длинные растрёпанные жёлто-оранжевые волосы, по бокам головы вверх тянулись большие уши с кисточками. На лице даже красовались овальной формы карамельные веснушки. Сзади тянулся длинный хвост, его цвет больше всего напоминал крем-брюле. Шерсть на спине и в районе груди тоже оказалась кремовой. Только теперь Филипп почувствовал, он сделал движение, чем-то ниже позвоночника, и хвост мотнулся в сторону.