Дмитри Зеро - Мэри Мерлин Милк. Повесть о человеке, ставшем частью того, что он ненавидел

Вдруг медленно работающее сердце дрогнуло и погнало кровь, оно билось всё быстрее, тепло начало наполнять тело изнутри. Однако оно не просто стучало, а судорожно колотилось. Голова наполнилась воспоминаниями, пронзившими как сотня иголок: изображения, звуки, ощущения. Филипп вспомнил последнее, что испытал перед темнотой, которая, наконец, прошла, и испустил стон. Рот медленно приоткрылся, непослушный язык повис, несвязные сдавленные звуки лениво выходили наружу.

Ни одна конечность не могла двинуться, глаза не открывались, но это продолжалось недолго. Нервный импульс к мышцам продолжал поступать, чтобы, наконец, веки зашевелились. Постепенно начало получаться. Всё вокруг застелила бледная плёнка, ничего нельзя было разглядеть, только расплывающиеся очертания маячили, сливаясь чуть ли не воедино. Однако зрение, как и все остальные функции организма, восстанавливалось, пусть и с большим усилием. Очертания приобретали вполне знакомые формы, цвета стали ярче. Наконец, уже можно было разобрать отдельные детали: ветви деревьев, кусты, цветы, камни.

Вдруг один из кустарников неподалёку зашевелился, и выпустил из своих недр маленькое живое оранжево-коричневое пятно с большой головой и овалами, выходящими из её боков вверх. Органы зрения не могли сфокусироваться и не давали ничего понять. Однако, как пострадавший видел его, так и оно заметило Филиппа, когда замерло перед зарослями. Несколько мгновений они глядели друг на друга. У существа были два больших круглых пятна на голове с красной обводкой, ещё одно пятно под ними, только коричневое, и толстое подобие носа в нём с полоской ниже и чем-то напоминающим две белые крупицы по краям этой полоски. Существо быстро дало понять, что не пугливо, и стало приближаться. Филипп с усилием приоткрыл рот и начал напрягать свой язык вкупе с голосовыми связками, стараясь разработать их и сказать хоть слово. Тем временем, органы зрения привыкали к окружающей обстановке всё больше, цвета становились ярче, даже слишком яркими.

Всё основательнее в мозгу начинала прорезаться новая неведомая мысль, но пока ещё слишком нелепая для того, чтобы её мог принять рациональный мужской ум. Однако, она не отступала, и обретающая форму окружающая реальность стала придавать ей всё больше сил. Глаза принялись вращаться в разные стороны, на миг потеряв из виду маленького пришельца. Наконец, удалось восстановить зрение до конца и трезво оценить обстановку. Лес, где лежал на поляне Филипп, был ярким и красивым, но словно не настоящим, такие цвета не могла создавать природа, такие растения не могли расти в его родной реальности, с которой он здесь всё поневоле сравнивал. Окружение было словно нарисовано, создано за компьютером в графическом редакторе, тени, блики, обводка, градиенты, декорации – всё как в анимации. И тут случилось то, что должно было. Существо подошло совсем близко, нагнуло голову вперёд и попыталось обнюхать его, чем немедленно снова обратило на себя внимание. Глаза дрогнули. Это был пушистый летучий мышонок, совершенно не простой, а созданный людьми для художественного проекта, про который Филипп очень хорошо знал. Тело начала бить дрожь, в черепной коробке мелькнула мысль, что сейчас всё вокруг опять сольётся в туман.

– Оранж! Оранж! Пожалуйста, не заставляй меня искать тебя весь день… опять! Ну, Оранж! – раздалось где-то неподалёку, и кусты, из которых выпрыгнул зверёк, снова зашевелились.

На поляну, немного запыхавшись и спотыкаясь о мелкие ветки, выбежала маленькая кошка, точнее – кошечка. Она была таким же персонажем, как и Оранж. У неё были огромные сиреневые выразительные глаза, волосы светло-розового и белого цветов, заплетённые, словно косичка из маршмэллоу, шерсть лёгкого голубого оттенка, а на шее красовался аккуратный ошейник с чем-то в середине, напоминающим медаль, эмблему или просто значок. Уши свисали по бокам головы. Кошечка отдышалась, огляделась, оценила обстановку и остолбенела – вид лежащего мёртвым грузом Филиппа поразил её. Они смотрели друг на друга, не отрывая глаз, а мышонок смотрел на обоих с беззаботным видом, поочерёдно мотая из стороны в сторону головой. Наконец, он решил пожалеть нервы хозяйки, не способной попросить его отойти, вернулся к ней и дёрнул за конец косички, чтоб привести в сознание. Эффект был молниеносным, та схватила Оранжа в охапку и сделала сальто в кусты. Настала тишина. Филипп воспользовался ей как передышкой, чтоб его мозг хоть как-нибудь переработал увиденное. Он уже совершенно нормально всё видел и слышал, даже язык начал с усилием подчиняться.