Виктор Кабакин - Когда сосна плачет

– Вы бы хотели, чтобы я перешел в ваш отдел?

Алла ничего не ответила, лишь с безразличным, чуть даже высокомерным видом повела плечами. Потом встала, собрала свою посуду, чтобы отнести ее на мойку. И уже отходя от стола, с легкой насмешкой произнесла:

– А вы, оказывается, совсем не такой робкий и нелюдимый, как кажетесь.

И, что-то напевая, быстро направилась к выходу.

Мародин в глубоком раздумье остался сидеть за столом. Конечно, женщин он совсем не знал, ведь никакого опыта общения с ними у него не было. Разве мог он судить о них по уже известному читателю полудетскому эпизоду в его жизни, случившемуся несколько лет назад? Понятия он не имел и о том, что если женщина что-либо задумала, то она уж точно знает, зачем это делает.

Вроде бы совершенно случайный эпизод – девушка из соседнего отдела подошла к нему и попросила пустить ее вне очереди. О чем тут можно говорить? Ну, подошла и подошла… Но ведь он и девушка совсем не были знакомы друг с другом. Ну, случайно встречались иногда в коридоре института, однако даже не здоровались. И словом ни разу не перемолвились. Или, может, она как-то заметила его неравнодушный взгляд, обращенный на нее? Да никогда он не смотрел на нее прямо, а проходя мимо, всегда опускал глаза. Однако подошла она именно к нему, а ни к кому другому. Хотя среди стоявших в очереди людей были и ее знакомые.

Это о чем-то да свидетельствует! Впрочем, кто их, женщин, разберет.

Тем не менее, случай круто изменил внутренний настрой Мародина. Размышляя, он постепенно пришел к мысли, что дело с девушкой Аллой – далеко не так бесперспективно, как ему казалось ранее. И такое осознание вдруг привнесло в его жизнь совершенно новые и очень приятные краски.

Неожиданно для всех он поменял свой гардероб, стал появляться на работе в добротном костюме и даже в галстуке, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Он перестал задерживаться в институте по окончании рабочего дня, и сразу после того, как маленькая стрелка часов останавливалась на цифре «6», а большая – на «12», быстро собирался и уходил из отдела. Никто вначале ничего понять не мог и не знал, куда он так торопится. Но если кто-либо из любопытства захотел бы проследить за ним, то увидел бы Мародина в полутора километрах от института, где он в нетерпении ожидал кого-то. Вскоре появлялась и та, кого он ждал. Конечно, это была Алла Ошина.

Далее они садились в метро и направлялись или в кино, обычно в кинотеатр «Ударник» и «Мир», или в музей, чаще всего «Третьяковку» и «Пушкинку». Иногда шли к бассейну «Москва», в котором долго и весело купались, а то просто гуляли в парке имени Горького и в Сокольниках.

Перед Сергеем вдруг открылась целая вселенная, засиявшая ярким светом и согревавшая его горячим теплом. И он, как когда-то в подростковом возрасте снова удивлялся тому, как легко эта незнакомая девушка вошла в его жизнь. Раньше, когда ее не было, казалось, ничто уже не может втиснуться в пространство его внутреннего мира, настолько оно было заполнено цифрами, вычислениями, формулами, теоремами, научными цитатами и учеными терминами. И вдруг выяснилось, что все совсем не так. И что теперь жизнь без этой девушки стала представляться ему, если не пустой и скучной, то какой-то не совсем полноценной, а сама мысль о том, что Аллы у него может не быть, казалась невероятной.

Одним словом, он влюбился. И начал испытывать обычные для всех влюбленных переживания, вызванные волшебным свойством любви.

Но если обычный человек никогда не задумывается, почему он любит, то для Мародина, привыкшего подвергать все анализу и, как говорится, пробовать на зуб, новое чувство стало важным личным открытием. Раньше понятие «любовь» он воспринимал абстрактно и достаточно спокойно, даже как-то безразлично. Теперь же оно словно материализовалось в образе прекрасной девушки и приобрело форму, вкус, запах, цвет…

Если любишь, значит, веришь, что твоя возлюбленная совершенна. Или, скорее, так: любовь – это гениальная и мудрая искусница, создающая идеальный образ, без изъянов и недостатков, в который ты безоглядно веришь и к которому тянешься всей душой. И оно, это чувство, требует абсолютной целостности восприятия объекта любви. Боже упаси, разбирать любимую по косточкам. Никому не советую. Не занимался этим и Мародин. Но его практический ум с удовольствием констатировал новые сильные ощущения, которые переполняли сердце.

И он удивлялся тому, что это, недавно появившееся чувство и связанные с ним мечты, отнюдь не мешали его работе и ученым размышлениям, чего он первоначально опасался. Наоборот, вместе они связались в единую гармоничную систему, в новый распорядок его жизни, в котором находилось место и время для всего – для встреч с любимой, развлечений, чтения книг, научной деятельности и подготовки диссертации.