Антон Соя - Бездельники

– Знатный имидж, Энди. Улёт, – закрывает Дэн тему имени Эллочки-Людоедки. – Какой же ты у нас толстый и красивый парниша.

Уже не толстый. Теперь эта шутка даже не кажется тебе обидной. Не то что года два назад. Вы смачно чокаетесь бутылками, звоном отмечая собственную крутость. Два прикольных чувачка чётко тусуются на крутом флэту.

– Кстати, про имидж, – довольно улыбаясь, говоришь ты. – Можешь придумать рифму к слову «имидж»?

– Ты поэт – ты и придумывай. Мне с музыкой запар хватает.

Я уже говорил, что Дэн играет на гитаре? И не просто играет. На самом деле сейчас все играют на гитарах. Даже у тебя дома есть новенькая акустическая гитара и ты в состоянии взять пару аккордов – но не больше. Все твои приятели играют песни «Кино», Вилли Токарева и Розенбаума. А по вечерам малолетние преступники на скамейке у твоей парадной дают концерты для своих корешей. Хочешь не хочешь, а послушаешь замечательные песни про «Фантом» или про то, как «остальные проститутки, сняв трусы, задравши юбки, курят в потаённом уголке». Но твой любимый гопницкий хит – это «а вчера опять несчастье – лопнул новый унитаз». Так что сейчас на гитарах играют все кому не лень.

Но с Дэном другая история. Он композитор. Сам сочиняет музыку к песнякам. И ты считаешь, что он офигенный гитарист. А вот его бывшие одноклассники так не считают. И выперли его недавно из своей дурацкой группы, потому что рифы он играть не умеет. Даже название у них дебильное. «Тво степс» – ни ума, ни фантазии. Ничего им с таким названием не светит. Даже с рифами. Но сейчас вернёмся от рифов к рифме.

– А я и придумал, – хвастаешься ты. – Имидж – крепи руками своими ж. Зашибись?

– Обосраться и не жить.

Не очень-то уважительный отзыв, но сойдёт. Бедолага, видимо, никак не может пережить поражения от твоей сногсшибательной цепи.

– Я ночью два новых текста накорябал. Хочешь послушать? – Не дожидаясь ответа, ты достаёшь из кармана аккуратно сложенную бумажку и начинаешь читать.

И ещё вот один про пиво.

– Да чего там слушать, – обрывает тебя Дэн. – Всё ясно. Офигенные текста́. Давай сюда свои каракули. Буду аккорды подбирать. Лучше зацени песняк.

Он стремительно выходит из кухни и так же стремительно возвращается, держа в руках самодельную электрогитару, украшенную в десяти местах синей изолентой, и самодельный комбик-колонку. Да, блин, – самодельные! – выпиленные и скрученные болтами. Хендмейд и DIY в одном флаконе. Только слов таких ещё нет в вашей природе.

– Смотри, чего я тут на твой дебильный текст накидал.

Дэн подключает гитару к безжалостно фонящему комбику, бьёт медиатором по струнам. Звук у гитары отвратительный, пердяще-пронзительный, но для тебя это самый приятный звук на свете. Дэн начинает петь. Голос у него так себе. Должны же у человека быть хоть какие-то минусы. Но тебе его голос нравится. Особенно сейчас.

Ты поспешно заглатываешь остатки пива и подхватываешь песню, держа бутылку, как микрофон. А как не подхватить, если это твои слова?

Вы уже не в тесной кухне. Вы на сцене. А из зала каждое ваше слово, каждый аккорд ловят прекрасные жабы, открывшие жадные рты. Но вот незадача – жабы вдруг резко прячутся по углам, а потом и вовсе растворяются в жарком воздухе, потому что в кухню заходит усталая суровая женщина с гордо поднятой седой головой. В её глазах горит священная, возможно даже классовая, ненависть. В обеих натруженных руках авоськи с продуктами. Из широких ячеек сетки нагло торчат углы молочных пирамидок. Песня обрывается, на гитаре лопается струна. В тишине мерзко жужжит жирная муха.

– Ма? А чего ты так рано?

– Здрасте, Галина Ивановна.

Мама Дэна мрачно игнорирует ваше несомненное присутствие. Сдвигает бутылки, громко ставит на стол авоськи, заглядывает в кастрюлю, чертыхается, выключает газ, подходит к сыну и всё так же красноречиво молча протягивает сильную руку. Дэн упрямо мотает челкастой головой, умоляюще смотрит маме в глаза. Но волевая женщина не отступает. И Дэн сдаётся. Он отдаёт ей гитару и начинает канючить.