Ванда Петрова - Курган. Mound

После смерти папы я потеряла ту силу, что чувствовала в себе, ту уверенность и надёжность всей жизни, которая оказалась такой хрупкой, а горе безысходным. К тому же я осознала в полной мере, что теперь мне самой надо позаботиться о своём пропитании и одежде. У нас абсолютно не было ни каких сбережений. У мамы стало слабое здоровье, она то и дело болела. Я и раньше это понимала, но теперь так чётко осознала, что папа работал такой больной, чтоб была возможность одевать меня и учить. В это страшное время меня терзала вина перед папой, что я была недостаточно внимательна к нему, что я плохо заботилась о нём, что можно было что-то сделать и папа бы был жив, что я что-то проглядела, зависящее только от меня. И я не хотела, чтоб и перед мамой меня терзала такая же вина. Я не должна повиснуть бременем на маминых хрупких плечах, я должна сама найти выход и позаботиться хотя бы о себе пока что, чтоб не стать обузой для слабой здоровьем мамы. Но мне нет и шестнадцати, на работу меня ещё никто не возьмёт!

Мне, как я узнала позже, было назначено, как сироте инвалида войны, 19 рублей. Но тогда я ещё об этом не знала и решила, что это училище – единственный выход продолжить среднее образование.

И мы с одноклассницей старательно собрали нужные документы и приехали в это училище, сдали документы. Но уже после сдачи документов и зачисления в училище, стало известно, что среднее образование в этом училище отменили именно с этого года.

Осталось только обучение профессии. И учиться теперь мы будем два года. Одноклассница, как я узнала позже, узнав об отмене школьной программы, даже не попрощавшись со мной, забрала свои документы и уехала.

А я, упрямо сказав себе – поступила, так – поступила, осталась в этом училище обучаться выращиванию садов, виноградников, и приобретать права и знания на вождение всех тракторов, комбайнов и прочей сельхозтехники. В общем, решила, что виноградарь-садовод с умением вождения сельхозтехники тоже не плохая профессия. А там жизнь покажет, что дальше.

Но и для меня такое известие об отмене школьного образования в этом училище тоже было полной горькой неожиданностью.

И несколько дней я всё надеялась на чудо, что вот всё станет по-прежнему и вернут школьную программу. Но чуда не случилось и школьную программу не вернули.

Потом я узнала, что вот это училище первоначально предназначено было для детей сирот войны, и в нём создавалось такая обстановка, чтоб дети, у которых отцы или матери, или погибли на войне или умерли после войны, чувствовали заботу, как в родном доме. И учились здесь в этом училище до этого года четыре года, выходя из училища с профессией и аттестатом зрелости за полное среднее образование (10 классов).

В первый день моей жизни в училище ко мне подошла белокурая приветливая девочка и предложила дружбу. Я с радостью согласилась. Ведь ехали мы в это незнакомое место вдвоём с моей одноклассницей. И я не ожидала, что останусь одна, а одноклассница уедет, даже не поговорив со мной. Мне было одиноко среди, пока что, совсем не знакомых людей. Звали мою новую подругу Светланой, и была она местная, из соседнего посёлка рабочего типа. И уже на другой день мы побывали у моей новой подруги дома.

Мама Светланы, гостеприимная и улыбчивая молодая женщина, тут же усадила нас за стол и стала угощать чаем и сдобными булочками, которые испекла только что сама. С улицы прибежали два мальчика и тоже присоединились к чаепитию. Это были младшие братики Светланы.

Когда мы вышли из дома на улицу, Светлана дружелюбно сказала:

– Это мои братики, но отцы у нас разные. Их папа мой отчим. Мой папа вернулся с войны израненный и вскоре умер. Я его совсем не помню, а вырастил меня вот этот отчим, он очень хороший человек. С мамой они живут дружно. Вот этот мой папа – отчим не хотел, чтоб я поступала в училище, но я настояла на своём!

Светлана взглянула на меня озорно и продолжила:

– Я влюблена в мальчика, который учился в нашей школе, он из детского дома, вот он и поступил в наше училище. Когда я это узнала, тоже решила идти учиться в училище. Я тебе покажу его. Только ты в него не влюбись, он, знаешь, такой…, такой…, хороший!

И Светлана опять озорно и радостно улыбнулась. Её радовало то, что она опять будет рядом с так полюбившимся ей мальчиком. И мне стало хоть немного теплее рядом с такой счастливой подругой.

– А тот мальчик знает, что ты влюблена в него? – поинтересовалась я, чтоб поддержать разговор, который явно нравился моей новой подруге.