Леонид Ратнер - Несколько иммигрантов в немецкой среде

Дежурный еще больше оживился.

– Sind sie getrennt? / Вы по отдельности? (нем.), – обратился он к Кате.

Фима отрицательно помотал головой, но дежурный этого не увидел – в это время Катя беспомощно подарила ему еще одну улыбку.

– Gut. Sehr gut. Dann warten Sie, bitte. / Хорошо. Очень хорошо. Тогда подождите, пожалуйста. (нем.)

Дежурный быстро заполнил какие-то бумаги, потом дал их Фиме и Кате для подписи. Затем вышел из своей комнаты с другой стороны вертушки.

– Kommen Sie mit. / Пойдемте со мной. (нем.), – сказал дежурный и забрал у Кати ее чемодан.

++

Усталое семейство, следуя за дежурным по пустынному двору, дотащилось с вещами до невзрачного одноэтажного здания. Немец открыл ключом входную дверь и впустил прибывших в небольшое мрачное фойе, в стене которого тянулся ряд цельнометаллических дверей. Он открыл одну из них и жестом показал Фиме, чтобы тот заносил вещи в комнату. А Катю, которая тоже хотела войти, придержал за рукав.

– Entschuldigen Sie, bitte. Das Kind ist so müde / Извините, ребенок такой усталый (нем.), – немец показал Кате на полусонную Машу.

Jetzt Sie, bitte. / Теперь вы, пожалуйста (нем.), – дежурный открыл соседнюю дверь и, с улыбкой, мягко подтолкнул туда Катю, которая автоматически зашла в пустую темную комнату.

Немец выжидающе и, со ставшей более нахальной улыбкой, стоял в дверном проеме. Катя начала нервничать.

– I want to go to my daughter. / Я хочу к моему ребенку. (англ.), – Катя оттолкнула дежурного и, подхватив еще стоящий в фойе свой чемодан, кинулась в комнату к Фиме и Маше. И резко захлопнула за собой дверь.

++

Комната выглядела жутко. Вдоль стен стояли две привинченные к полу двухэтажные металлические кровати. Больше никакой мебели не было, даже столика или стула.

– Как в тюрьме, – сказал уныло Фима, который тюрьму, разумеется, видел только в кино. – Но в тюрьме, кажется, хотя бы белье дают.

В дверь постучали. Дежурный с ледяным лицом зашел и положил на кровать подушки, одеяла и постельное белье. Ледяным же тоном проговорил в воздух:

– Das Wecken ist um sechs Uhr. / Подъем в 6 часов. (нем.)

Катя начала раздевать спящую Машу, а Фима – стелить постели.

– Слушай, я только теперь вспомнил, – сказал он, – что фамилия по-немецки – это не как у нас фамилия, а семья. То-то он обрадовался, решил, что мы друг к другу отношения не имеем. И хвостом сразу завилял. Похоже, ты и немцам нравишься.

– Кто бы сомневался! – буркнула Катя.

Утром, в 6:00, раздался стук в дверь. Фима выскочил из кровати и, спросонья, не одеваясь открыл дверь. За дверью обнаружилась недовольная женщина, брезгливо смотрящая на стоящего в трусах и майке Фиму. Она начала говорить, очень быстро.

– Ich heiße Frau Hild. Ich bin Lagerleiterin. Sie haben die Regeln verletzt, als sie zwei Zimmer verlangt haben. Sie haben dreißig Minuten zum Frühstück. (И – медленно:) Nach dreißig Minuten warte ich auf Sie in meinem Zimmer. / Меня зовут фрау Хилд. Я начальница лагеря. Вы нарушили правила, потребовав вечером вторую комнату. У вас 30 минут на завтрак. (И – медленно:) Через 30 минут я жду вас в своем кабинете.

Про 30 минут Фима вроде бы понял. Наскоро одевшись, они вышли во двор лагеря. Искать общую столовую не пришлось – туда тянулась толпа людей. Надо было просто идти вместе со всеми. Огромный зал столовой был уже заполнен. На завтрак давали большие мягкие белые булочки и кисель. Впрочем, вместо киселя можно было налить себе «кофе» из здоровенного чана с краником. Но за едой пришлось еще постоять в длинной очереди, состоящей главным образом из африканцев. Судя по громким разговорам светлокожих мужчин и женщин на непонятных языках, но с вкраплениями знакомых слов, были там и славяне – может быть, югославы, или албанцы, хоть они и не славяне.

Стояла в очереди и пара белых женщин, похожих на своих. Одна из них, энергичная пожилая «дама», призывно помахала рукой семье, вставшей в конец очереди. Другая, приятная, но какая-то невзрачная молодая женщина, безучастно смотрела в сторону новеньких. Фима, оставив Катю с Машей на месте, нерешительно пошел к ним.

Женщина постарше затараторила, когда Фима был еще в нескольких шагах от нее.

– Ну шо вы не йдете, я машу, машу. Ци черни уси булочки зъидят, пока вы до роздачи дойдэте. Мы здесь вже цилу недилю, усе знаемо.

– Спасибо большое, – он помахал Кате, чтобы она шла с Машей к нему, – А то нас начальница разбудила, сказала, чтобы я через полчаса у нее в кабинете был. Мы еще пока помылись…

– От зараза, – затараторила женщина снова, – вообще-то, она до людин не замается, з свого кабинету носу не каже.

– Я понял, она разозлилась, что нам вчера две комнаты выделили. Хотя мы во вторую даже не заходили.