Павел Волчик - Ия

Раньше я работал на лесопилке нехотя. Песня циркулярной пилы перестала меня веселить, запах деревянных стружек уже не бодрил. Но странные события, происходящие в нашем доме, воодушевили меня на подвиги. «Людям нужны маленькие чудеса!» – понял я. В итоге из свежеструганных досок я сколотил себе пристройку и даже выбрался в город, чтобы купить подходящий токарный станок. Вот теперь дерево запело в моих руках! Скучный инженер, когда-то просиживавший штаны в конструкторском бюро, наконец-то начал превращаться в умелого плотника.

Кубки, кувшины, чашки, резные ложки и подсвечники, гардины и перила, детские игрушки, украшения – всё это хотелось потрогать, подержать в руках.

Местные жители редко покупали мои поделки, но однажды ко мне заглянул молодой предприниматель из города и сказал, что на деревянные игрушки сегодня особый спрос и он готов сотрудничать. Я обрадовался и стал работать ещё усерднее.

Мария оставалась с двумя детьми. Возвращаясь вечером домой, я рассказывал ей о своих успехах. Она нервно улыбалась и начинала спешно наводить порядок на кухне – будто хотела показать, как много у неё дел. Иногда она так сильно тёрла тряпкой стол, что я боялся, как бы в столешнице не образовалась дырка.

Зоя висела на мне весь вечер, заставляла играть и даже не пускала в уборную. Маленькая планета ей не уступала – кружилась вокруг головы до ряби в глазах, касалась щёк.

Внимание дочек мне очень льстило. Наверное, именно поэтому я вовремя не почувствовал опасности.

Это случилось в обычный осенний вечер, когда я вернулся домой с лесопилки. Настроение было хоть куда. Помню, я даже насвистывал песенку, которую только что слышал по радио. У забора стоял наш автомобиль со спущенной шиной. Пару дней назад я налетел на яму в асфальте и пробил покрышку: нужно будет съездить купить новую, но когда?

Зоя первой увидела меня в окно и, помахав рукой, бросилась к дверям.

Я вошёл в дом, снял куртку. Сверху раздался глухой топот, потом шум возни.

– Маша! – позвал я.

Но жена не откликнулась. Может, не расслышала?

Узел на правом ботинке никак не хотел поддаваться. Когда мне, наконец, удалось стянуть с себя обувь, шум наверху усилился. Из распахнутой двери в кухню валил дым. В ноздри мне ударил густой запах жарящихся котлет. На лестнице мелькнули голые ступни жены. Я поднялся наверх и увидел такую картину: Зоя стояла, скрестив руки на груди. Она насупилась и выпятила нижнюю губу. Мария возвышалась над ней грозовой тучей:

– Сколько раз я тебя просила не обижать сестру!

– Она сама виновата! Я первая увидела папу в окно! А она начала меня обгонять!

Из-за кресла показался круглый бок, покрытый крохотными трещинками, и снова исчез.

– Что случилось? – серьёзно спросил я.

Мария нервно откинула волосы со лба.

– Зоя ведёт себя с ней как с игрушкой. Толкает, крутит её. Я говорю, что так нельзя!

– Она сама виновата… – буркнула девочка.

Я присел на корточки, чтобы видеть глаза Зои. Маленькая планета вылетела из-за кресла и юркнула мне за спину.

– Зоя, – сказал я как можно мягче, – не дуйся, пожалуйста.

Дочка ещё больше выпятила нижнюю губу и отвернулась.

– Ей просто нужно попросить прощения, – вмешалась Мария. Вокруг рта у неё появились некрасивые морщинки, которых я раньше не замечал.

– Ты извинишься? – спросил я, положив руку Зое на плечо.

– Пускай сначала она!

– Она не говорит.

– Мне-то что! – Зоя отступила на шаг назад.

Мы с женой переглянулись.

Маленькая планета, будто забыв о ссоре, начала медленно кружиться вокруг нас. Я поднялся.

– Ну, тогда…

Зоя хорошо знала этот тон. Она закатила глаза.

– Ну ладно. Я извинюсь.

Её губы сжались в тонкую линию, затем что-то промямлили.

– Мы ничего не слышим, – сказала Мария.

Зоя сжала кулачки. Почуяв неладное, я шагнул вперёд, но было уже поздно. Глаза Зои сверкнули непокорным огнём, она развернулась и с ловкостью заправского футболиста врезала ногой по крутящейся сфере. Планетка со свистом взлетела к потолку. Послышался треск, и в следующую секунду нам на головы посыпался дождь из стекла.

– Зоя! – взревели мы с Марией.

В ответ – короткий вздох. Я открыл глаза и увидел кое-что пострашнее разбитой люстры. Наша девочка стояла, бессильно опустив руки, как маленькая бледная моль. На белой щеке красная полоска – ровная, словно прочерченная по линейке. По коже скатилась рубиновая капля, задрожала на подбородке и полетела вниз. Затем из пореза полился тёмный ручеёк.