Андрей Астахов - Кто он?

Дача была огорожена тщательно окрашенным штакетником и представляла собой садовый домик, собранный из чего бог послал. Тут были и части деревянных ящиков, и фанера, в которую была упакована импортная чешская стенка, и невероятно редкие доски, которые папа выменивал у соседа по саду, а потом долго и тщательно обрабатывал рубанком, пока они не становились гладкими, теряя занозы.

Домик был небольшим и одноэтажным, имелись погреб для солений и чердак, где хранились вещи, которые некуда было складывать в квартире. Домик стоял на небольшом и ухоженном участке с ровными грядками и литыми бетонными дорожками, огибающими удачно посаженные яблони и кусты смородины. Но главной достопримечательностью дачи была крохотная банька, приютившаяся на самом краю участка. Папа был деревенский и привык, чтобы каждую неделю была баня, мама была городская, но тоже полюбила это душевное русское развлечение, а мальчик с самого рождения ходил с ними.

Когда семья подъезжала к заборчику, папа вставал на обочине, а мама шла открывать калитку. Если мальчик не спал, то бежал ей помогать. Небольшие воротца на тщательно смазанных петлях легко открывались наружу – папа за этим следил. Машина въезжала на участок и вставала на потрескавшуюся от солнца и морозов бетонированную площадку. Мама с сыном закрывали ворота с калиткой и шли открывать домик.

Затем мама спускалась в погреб за банкой солёных огурцов, помидоров или маринованными грибочками, протирала старый деревянный кухонный стол и выкладывала на него нехитрые закуски. Папа выгружал вещи и шёл за водой к колодцу. Вода была прозрачная, удивительно чистая, холодная и вкусная. Потом родители отправляли сына играть или спать, если приезжали поздно, а сами садились за стол. Мама доставала рюмки, протирала их салфеткой, а папа ставил на стол бутылку водки, срывал мягкий колпачок, и начинались душевные разговоры, иногда заходившие за полночь.

Утром в субботу вся семья просыпалась рано – у родителей были обязанности. Папа копал землю, мыл машину, чинил домик, электричество, забор, делал колышки и ремонтировал теплицу. Мама сажала урожай, полола сорняки, стирала, готовила еду. У мальчика особых обязанностей не было. Он любил помогать папе и не любил, когда мама просила его просила его помочь на грядках или в теплице.

После обеда папа затапливал баньку, а вечером, когда солнце клонилось к верхушкам деревьев, выросших на берегу недалёкой речки, папа с сыном шли в баню. При входе был холодный тамбур 3 3 Та́мбур (фр. tambour – «барабан») – небольшое проходное помещение между дверями. , где все оставляли свою одежду и могли отдохнуть после пара. Сама банька совмещала в себе парное помещение и моечную. Печка стояла внутри, поэтому «первый пар» был очень жарким и сухим. Папа с сыном забирались на полати и разговаривали о нелёгкой мужской доле и планах на выходные. Потом папа поддавал на каменку рассола из таза с заранее замоченным берёзовым веником и умело парил сына, а затем себя до красноты кожи. Они оба, весело смеясь, голышом выкатывались на улицу, где их ждали вёдра с ледяной водой. Папа объяснял: чтобы не окочуриться, нужно сначала поплескать водой на ноги, потом на руки и только после этого выливать её на грудь и голову.

Затем отец с сыном шли мыться. Садились на низкую лавочку, наливали горячей воды из бака над печкой, разбавляли её холодненькой из ведра, намыливали мочало, тёрли друг друга до красных следов и споласкивались. Потом мальчик шёл одеваться в чистое, а папа сидел на ступеньках, завернувшись в полотенце, и ждал маму.

В воскресенье утром – время рыбалки. Сын вставал с первыми петухами (их держали соседи по саду), надевал на майку папин тулуп, засовывал босые ноги в резиновые сапоги, брал под крыльцом жестяную баночку, в сарае – лопату и шёл копать червей. Самые вкусные красные черви были за баней, в компостной яме, куда свозили срезанную ботву и опавшую листву. Под прелой сероватой массой, исходящей паром, когда её приподнимаешь, скрывалась чёрная, как уголь, земля.

Иногда даже не нужно было её тревожить – черви ползали сверху. Но если их не хватало, мальчик умело ставил на лопату ногу, наваливался всем своим небольшим весом и ковырял комок мягкой земли, который разламывал в руках, выуживая червей. Наполнив половину банки землёй с завтраком для рыб, он бежал будить отца, и они, взяв старые бамбуковые удочки, шли удить рыбу на неширокую и неглубокую реку, которая неспешно бежала по каменистому дну, за пару участков от их домика.