Василина Орлова: ЯММА №2 (8)

В благодарность Виктор купил первый попавшийся букет и протянул ей.

– Вы очень красивая.

Прежде Тамаре никогда не дарили цветы и не делали комплиментов. Она улыбнулась и взяла букет, а через девять месяцев родился Ибис.

Спать с мужчиной в первый раз было больно. Ничего кроме боли Тамара не почувствовала, но всё равно улыбнулась Виктору, когда он, весь тёмный и покрытый потом, тяжело сопя откинулся на подушку рядом. Тамара до сих пор помнила, какой жёсткой и скрипучей была кровать в номере мотеля «Drunk mama», помнила каждую трещинку на белёном потолке, грубую ткань простыней и резкий запах мужского пота.

Спать во второй раз тоже было неприятно: уже не так больно, но всё ещё противно. И в третий раз, и во все последующие. Но Виктору нравилось, поэтому Тамара не сопротивлялась.

Когда она только узнала, что беременна, то хотела сделать аборт. Она сама была врачом и вовремя поняла, что происходит. Срок был маленьким, ещё не поздно было всё исправить. Но Виктор вдруг взял её за руку и пообещал, что всё будет хорошо. И она поверила ему. А через неделю он пришёл пьяный, стал что-то кричать… Впрочем, Тамара плохо помнила тот вечер, но после него всё изменилось. После него Тамара перестала чувствовать себя живой.

Жизнь вдруг утратила краски и всё потеряло смысл. Даже любовь к Виктору стала какой-то пресной и тягостной. Теперь это была даже не любовь, это была зависимость, словно утратив Виктора, Тамара утратила бы жизнь вообще, словно без него не существовало мира, словно он был центром всего. Это было глупо, но это было так.

Вслед за Ибисом родилась Бьянка, а потом и Мориц. Однако лишь в первенце что-то до сих пор волновало Тамару. Это не был материнский инстинкт, это было что-то мрачное, противоестественное, злое. Это было собственничество, это была зависимость. Словно мир вокруг был тёмной комнатой без окон, а Ибис – тусклой лампочкой, которая изредка загоралась, освещая царивший вокруг хаос, наполняя всё смыслом. Но затем лампочка гасла и всё становилось по-прежнему.

Ибис рос добрым и жалостливым, мудрым непогодам. Его все любили, но сам он, кажется, не знал, что делать с этой любовью. Внешне он не походил ни на Виктора, ни на Тамару, ни на своих брата и сестру, словно кукушонок, подброшенный в гнездо к коршунам. Но каждый раз, когда кто-то из соседей или друзей видел малыша, непременно говорили: «Ах, как похож! Просто копия отца!»

Тамара не знала есть ли в мире бог, но верила, потому что верил Виктор. И этому самому богу (не важно был он или всё-таки нет) Тамара была очень благодарна, что все вокруг ошибались и от Виктора в Ибисе не было абсолютно ничего, как и от самой Тамары Ксавьеровны.

С самого рождения первенца, Виктор трясся над ним так, словно тот был фарфоровой статуэткой. Впрочем, бил иногда в воспитательных целях, но в остальном – опекал больше, чем кого-либо из детей. Закончилась эта опека в конце концов тем, что рвущийся покинуть отчий дом Ибис, был заперт в подвале. Инициатива, конечно, исходила от Виктора, но Тамара была не против. Ей самой нравилось, что Ибис всё ещё рядом. Каждый день она спускалась к старшему сыну, приносила ему конфеты, которые покупала у Германа Власовича, касалась Ибиса, прижимала к себе и это придавало ей сил. Иногда с ним случались истерики и панические атаки, тогда приходилось вкалывать снотворное, чтобы он не кричал и не пытался разбить себе голову о стены. Но всё равно это было лучше, чем отпустить его, потерять.

Родившуюся вслед за Ибисом дочь Тамара не любила. Бьянка была избалованной и самовлюблённой, и Тамара терпела её лишь ради Виктора, который души не чаял в дочери. Стоит ли говорить, что, когда Бьянка, едва повзрослев, сбежала с первым встречным из отчего дома, Тамара нисколько не расстроилась, а напротив лишь злорадно потирала ладони, словно муха, почуявшая запах гниющей плоти?

Оставалось избавиться только от Морица, которого Тамара Ксавьеровна ненавидела даже больше, чем любила Виктора. Она родила Морица, почувствовав, что очередная интрижка мужа на стороне затягивается и становится опасной. Мысль о том, что Виктор может уйти испугала Тамару. Без него она была просто не приспособлена к жизни, потерять его, пожалуй, было даже хуже, чем потерять Ибиса. К сожалению, накачать Виктора снотворным, запереть в подвале и подсадить на блябинские конфеты было не так просто.

И так появился Мориц, который с первых же дней своего существования приковал к себе всё внимание отца, окончательно оторвав его от жены, разбив остатки брака. Этого Тамара так и не смогла простить младшему сыну.