Александр Киселев - Питерские истории. Рассказы

– Я в ней не разбираюсь. Можешь что-то рассказать, я послушаю.

– Хочешь расскажу о тебе, а ты поправишь, если ошибусь?

– Давай, – она улыбнулась заинтересованно.

– Замкнутая, самодостаточная, целеустремлённая. Одиночка и вполне довольна этим. Стеснительная, но в меру – можешь порой и помощи попросить, хотя скорее предпочтёшь сделать сама. Знаешь себе цену и рада быть собой, не играешь ради непонятной известности и не комплексуешь. К особой любви окружающих, видимо, не приучена, но это тебя не останавливает. Радуешься жизни, понимая, что она прекрасна. Наверняка оптимистка.

Петя замолчал.

– Круто! – сказала Надя. – А можно я тоже попробую?

– Конечно!

– Ты оптимист, хотя наверняка порой впадаешь в депрессию. Ставишь себя в обществе нагловатым снобом, чтобы пресечь нежелательные знакомства. Раним и впечатлителен; тем, кого ты любишь, достаётся огромное количество нежных чувств и теплоты. Ценишь дружбу и, наверняка, романтик…

Стопроцентное попадание. Петя мог подписаться под каждым услышанным словом.

– Я ещё забыл сказать, что ты умная и чуткая.

– А ты вежлив, когда того хочешь, и настойчив…

– Недостатки будем замалчивать?

– Да. Неужели ты мои не видишь?

– Я не позволяю себе искать их!

– С чего бы это?

– Так уж воспитали. Не могу видеть плохое в хороших людях.

– А с чего ты взял, что я хорошая?

– Это сложный вопрос. Ты хорошая?

– Нет. Почему ты решил, что я хорошая?

Петя пожал плечами:

– А ты зря думаешь иначе.

– Я, как все, высокого о себе мнения. Но ты, очевидно, догадываешься, как называют людей, которые открыто признают это?

– Эгоцентрики, а особо выдающихся – эгоисты.

– Именно! Я не скажу о себе доброго слова.

– Я просил дать адекватную оценку.

– Возможно, что-то доброе во мне и есть… Ты умеешь объективно оценить себя?

– Пожалуй. Но я как раз предпочитаю говорить о себе максимально хорошо.

– Всегда боялась быть принятой за эгоистку. Делала всё против этого.

– Чтобы только не считали?

– Наверное, не только… Не знаю… Наверное, я всё-таки плохая…

Петя взял в руки бутылку и наполнил стаканы с комментарием:

– Раз уж нас несёт в такие дебри…

– За что пьём? – спросила Надя.

– Можешь предложить тост.

– Может за знакомство?

– Пошло и банально. Но если хочешь…

– Давай за недостатки. И твои, и мои.

Петя молча сдвинул свой стакан с её, потом выпил, столь же молча. Надя, смущённая его реакцией, боялась пошевелиться или дышать.

– Прекрасный тост, – наконец сказал он. – У тебя опыт?

– Нет, – облегчённо рассмеялась она. – Ты сам хотел небанальность.

– Я и говорю – прекрасный тост… Ум, наверное – самое хорошее в тебе.

– Надеюсь, не единственное!..

– Нас снова уносит.

– А ты чего хотел? Связной беседы? Пригласил одинокую девушку пить вино вечером и ожидал связной беседы?

– А чего я ещё мог от тебя ожидать? – расхохотавшись спросил Зернов.

– Мало ли у тебя мысли какие, откуда я знаю? – поборов смущение, Петровская произнесла эту фразу с правильными интонациями.

– Не надо на меня наговаривать! Я даже не маньяк!

– Это несколько иначе называется!

Они переглянулись и безудержно рассмеялись. Их веселье прервал звонок Петиного мобильника.

– Мы в «Пятёрочке». Будем минут через несколько… Можно?

– Вполне. Бутылку сейчас сныкаем на место… Принесите какой-нибудь еды!

– Конечно, – усмехнулся Колоссов и отключился.

– Григорий изволили сообщить, что они идут по наши души.

– Я тогда, наверное, пойду…

– Спать?

– А что, хочешь со мной? – не удержалась Надя.

– Нет, просто если не спать, то не хочу тебя отпускать.

– Сейчас вернётся твоя орава. Я тут буду немного не в тему.

– Все будут только рады пообщаться с тобой…

Войдя в комнату, Гриша Колоссов испытал удивление: он искренне считал, что предполагалось иное мероприятие. Петя и Надя сидели на заправленной кровати, не выражая никакого стеснения по поводу нарушения их уединённости.

– Гриша, что ты думаешь о родном правительстве? – на пороге приветствовал вошедшего Зернов, не меняя положения.

– С чего такой вопрос? – удивился Колоссов.

– Да мы чего-то обсуждали…

– Реформа русского языка 1 1 Имеется в виду раздутое тогда в прессе признание некоторых ранее недопустимых форм (например, употребления слова «кофе» в среднем роде) допустимыми. Реально был всего лишь одобрен словарь, в котором указывалось, что такие употребления встречаются у носителей языка. , образования и т. п. – подсказала Надя.