Александр Киселев - Питерские истории. Рассказы

Хотя… Двухсотка пришла буквально через минуту после меня. Теперь бы ещё также свезло на пересадке…

На Гарькавого в автобус вошла девушка – из тех юных леди, на которых раз взглянешь и будешь смотреть всю дорогу. Живые голубые глаза, густые русые волосы с отдельными белыми и чёрными прядями («Крашеные», – решил я), красные с мороза щёки, а ещё она была крайне легко, не по погоде, одета: осенняя куртка, не особенно длинная юбка, довольно лёгкие туфли – на ней всё это, впрочем, смотрелось бы естественно, если бы не минус десять на улице. Она была, скажу я вам, просто прекрасна!

Когда к ней подошла кондукторша, девушка усиленно рылась в кошельке. Потом с виноватым видом достала «пятихатку»:

– Меньше нет… – робко произнесла она, судя по её виду, страстно желая провалиться куда-нибудь. Или я ничего в жизни не понимаю, или такой прекрасный и мелодичный голос я слышу впервые. Эта леди явно заслуживает повышенного внимания – но она явно не про меня. Уж слишком красива.

Я достал кошелёк, памятуя о завалявшихся в нём со вчерашнего дня двух бумажных «чириках». Кондукторша заметила мои действия и то ли решила, что я с девицей знаком, то ли думала, что я разменяю…

– Вам докуда, девушка? – спросил я, удивляясь и ругаясь одновременно на собственную наглость. Я заговорил с незнакомой девушкой, которая ещё и красивая? Ничего о ней не зная? Позвольте, но как же это так?..

– До «Ленты», – ответила та, скромно улыбаясь и с интересом глядя на меня, ожидая какого-то хода с моей стороны.

– Возьмите, – я протянул две десятки тётке-кондуктору. Та взяла деньги, сунула мне рубль сдачи и с надменным выражением лица вручила девушке билет. Бьюсь об заклад, она думала: «Ух я их, молодых и красивых!.. Вот ведь им вертихвосткам!..» Или что-нибудь в этом духе. Возможно, её смягчало то, что я никак не был похож на принцев, которые по идее должны доставаться таким молодым и красивым леди…

– Спасибо, – одарила меня благодарной улыбкой вырученная мною красавица.

– В общем-то, не за что… – улыбнулся я в ответ. – Всем так однозначно спокойнее будет.

– То есть, т… – она мгновенно поправилась, – Вы не для того, чтобы познакомиться, это сделали?

– А почему, собственно, я должен так уж хотеть с Вами познакомиться? Из-за короткой юбки, симпатичной мордашки ну и вообще…?

Она засмеялась:

– Вот именно из-за «ну и вообще»!

Боже, какой прекрасный смех!

– Хорошо, сдаюсь! Об этом я тоже думал…

– Все мужчины одинаковы! – заявила она.

– Вы только до «Ленты» или в Петергоф? – спросил я.

– Второе… Я в Петергофе учусь.

– Универ? – уточняю – она кивнула утвердительно. – А что именно?

– Физфак.

– Тоже бывает. У меня матмех.

– Никак не пойму, на что Вы намекаете…

– Видимо, нам судьба ехать вместе.

– Ерунда! Автобус большой, можно сесть в разные концы! С чего вдруг нам ехать вместе? Или Вы считаете, что вправе за меня решать?

– Что Вы… – я изобразил обиду. – Вы, очевидно, в состоянии всё решать сами!

– О чём Вы?

– Да так, – ответил я, окинув её красноречивым взглядом. – Не холодно?

Девушка вспыхнула, явно желая огрызнуться, но то ли чего-то постеснялась, то ли слишком хорошо понимала, что я прав.

– Нет! – ответила она с вызовом.

– А на улице? – съязвил я.

– А Вам-то какое дело? – беззлобно спросила она.

– Да вот, видно, на роду написано глупеньких девушек жалеть…

– Вы хотите сказать, что я дура? – ощетинилась моя собеседница. Вопрос явно болезненный.

– Я лишь рассуждаю о Вашей одежде.

– Можете не рассуждать, – резко сказала она.

– Элементарная вежливость, – отступил я, признавая за собой грубую ошибку. – Как Вас зовут?

– Алина. А Вас?

– Пётр.

– Как император?

– Как целых три императора!

– Главное, чтобы не как второй, – Алина продемонстрировала знание родной истории.

– А Вам его склонности не нравятся, или судьба?

– Это напрямую связанные вещи.

– Однако, если склонности, то Вы проявили заботу о моём окружении; а если судьба, то заботу обо мне.

– Вот одна вещь, Император Всероссийский, мне в Вас не нравится: Вы слишком много говорите не по делу.

– А Вы поставьте себя на моё место: стоял спокойно, никого не трогал…

– Довольно! Не желаю выслушивать это бормотание! Ты можешь говорить по-человечески?

– Я крайне зануден, это правда… Но ты сама виновата; вернее твоя внешность…

– Так тебя смущает моя красота? – засмеялась Алина. Она знала, что красива, но то ли не придавала этому значения, то ли не задумывалась над влиянием, которое оказывает на жалких неудачников вроде меня, привыкших жить в своём футляре.