Гарри Боро - Свидание с Америкой, или По следам Черной Жемчужины

***

Потому как угораздило меня родиться в России. Вы только не подумайте чего – Россию я люблю. Ну, может, не всю, но пару-тройку городов – железно. Плюс березки там всякие, выпускные вечера, когда пьяные вчерашние школьницы колбасятся на улицах до рассвета; товарищи с чувством н а ш е г о юмора; мать – это даже не обсуждается; возможность налакаться в дрова и пригласить кого-нибудь на танец – такую же нажравшуюся и готовую на все; книги, мат-перемат в общественном транспорте; истории дедков и старушек всяких (даже не знаю, почему); наши новые фильмы про бандитов и старые советские комедии – в общем, много чего люблю. Наверно, я не с того начал. Не надо было употреблять слово «угораздило», чтобы не давить так пространно на свою русофилию. Но, с другой стороны, как мне еще доказать, что только обстоятельства сильнейшего психологического порядка заставили меня вернуться в вашингтонский отель?

Ладно, проехали. Зайдем через другую калитку. Для того, чтобы попасть в США, я пять лет проработал журналистом. Во Владивостоке. Есть такой город на окраине одной шестой. Нет, я, конечно, не знал, что эта поездка станет моим единственным воздаянием за труды праведные. Так получилось. Работать журналистом в России легко. Главное, вовремя распознать цикличность происходящих в стране процессов – от царей до Путина особых перемен в России не происходило. Ну, если не считать победу во Второй мировой войне, которая стала возможной скорее вопреки, чем благодаря закономерной цикличности нашей внутренней жизни.

В чем цикличность – спросите вы? Как бы это объяснить, чтобы на кандидатскую не нарваться… На ум лезет всякая хрень про загадочную русскую душу, а я вам так скажу… Нет, не так, а лучше вот так. Нам тут приписывают повальное пьянство как наиболее выдающуюся черту характера – категорически возражаю. Пьем мы не больше остальных, но забродившую брагу, действительно, напоминаем. Пузыримся чего-то, пузыримся, а внутрь не пускаем. Вроде бы какие-то процессы происходят, а что к чему – не поймешь. И вдруг – «пук» (самый большой пузырек лопается) – Ленин, «пук» – Сталин, «пук» – Ельцин. Остальные пузырьки каждый раз поначалу на убыль, потом опять начинает бурлить: «пук» – Путин. И так каждый раз – все варим брагу, чтобы разгуляться по-человечески, а доварить не можем. Когда уже совсем невмоготу, придет кто-то, полотенцем пот со лбов соберет, только расслабишься, а он тут же нагайкой по спине. Пока в себя придешь, развернешься сдачи дать – новый «пук» с полотенцем. Вся российская история взаимоотношений народа с властями на этих циклах и держится.

Для журналиста важно в конце каждого цикла от нагайки увернуться. Увернулся один раз – все, считай, попал в обойму. Тут момент прочувствовать надо, чтобы на волне предыдущей демократии под очередную экзекуцию не попасть. Я вот не прочувствовал. До такой степени увлекся этими играми, что на меня уже в редакции косо смотреть начали. А ведь лучшим считался когда-то. И хоть бы подсказал кто, что весна закончилась, вождь народился – до чего же творческие люди – эгоистичные твари. В общем… Нет, не уволили как неблагонадежного. Сам ушел. Не смог перестроиться вставать по свистку. Но нет худа без добра – в Америку успели пригласить. Не стыдно, спросите? Не, не очень. Я же искренне надеялся на лучшее. Не поверите, но за Путина голосовал в 2000 году. Не верите? Ну, и… Все равно я цикл не проскочил – в расчете.

***

А было нас 15 человек. Вот среди этих иногда стыд накатывал, если честно. Слушайте, я такого патриотизма давно уже не встречал. Ну, разве что на митингах «Единой России». Откуда выкопали эти реликты – ума не приложу. Тетка одна из Томска, помню, налетела на меня, как наседка, – разъяренная до ужаса.

– Ты зачем им сказал, что у нас со свободой слова не очень хорошо?!

– А у вас в Томске все в порядке? – спрашиваю.

– Нет, но это стыдно – в чужой стране поносить свою!

– Стыдно, когда хорошего сказать нечего, – деликатно так замечаю. – А страну свою я люблю (про березки, надеюсь, помните).

– А американцам зачем об этом говорить?!

– Они спросили, я ответил. А с кем еще говорить? Хочешь, с тобой поговорим – приходи ко мне сегодня в номер после полуночи.

– Дурак!

Железный аргумент. Какой же я дурак? Я сам себе на уме. Нам тут целую неделю про защиту интеллектуальных прав лекции читали. Не пустим, мол, Россию в ВТО, пока она с контрафактной продукцией у себя не разберется. И каждый божий день по пять раз с перерывами на кофе и обед – контрафактная продукция, огромные убытки, интеллектуальная собственность, 34 завода, находим – закрываем – опять открываются; себестоимость одного контрафактного диска – $2, а продают за 10… Тут я уши навострил. Работы-то у меня сейчас как бы нет, а здесь, чую, чем-то прибыльным пахнет. И точно! Оказывается, оборудование для нелегального заводика стоит всего миллион баксов, а производительность такая, что через три месяца все окупается с лихвой. И все это нам популярно объяснили чуть ли не на пальцах. Возмутитесь, мол, как низко авторов интеллектуальной собственности вот так на бабки кидать!