Николай Бизин - Как вернувшийся Данте

Такая малость: ничтожное вмешательство в реальность, простейшая магия; но – всё это было затем лишь, чтобы потом (из своего волшебного оттуда) ставший-таки там Осирисом фараон возмог бы (оттуда) воскресить (здесь) свою неудачливую ипостась.

То есть – некоего сына своей (то есть прошлого я: «я» как сын «самого себя», нано-божик от младшей жены) – которому надлежало претерпеть фараонову казнь и (пусть вполне поправимо) всё-таки умереть.

А потом – всё пошло бы как всегда! Потому – повторим ещё и ещё раз (легко изгибая при этом пространства и времена: в этом и есть отдохновение точки – замереть посреди многоточия):

Всё это воскресение последовало бы перед тем, другим воскресением: ставший Осирисом фараон воскресил бы весь народ Египта – одного за другим; и на этой уверенности – во всеобщем фараоновом (нано-бога) воскресении возвышалось всё величие египетской цивилизации.

А если нано-бог – узурпатор, что меняется? Ровным счётом ничего: воскрешение всего Египта никак нельзя было отменить. Египту было бы без-раз-(два или три…) – лично, тот ли, иной ли нано-бог совершил бы его: если бог – искусственен, нет разницы – убивал он отца или нет.

Ведь Отца он в себе убил – до того, как убил отца (да и Отца в «том» отце – не было: «тот» отец тоже убил Отца); потому – в этой реальности всё происходящее (да и уже происшедшее) должно было произойти и могло произойти, и произошло лишь посредством воли живого бога, фараона, его отца.

А заступив на место отца или – сына, занявшего место отца: ибо он (её сын) наконец-то стал мужчиной!

А она (его мать) – младшая жена живого бога; она – заронила в нём искорку глобального экзи’станса: самому стать причиной величия – ничуть не подозревая, что учит его простейшему правилу нано-богов: если хочешь, чтобы было сделано (не)хорошо – сделай из себя бога сам!

Он не был наследником бога – не мог (кармически, его ипостасью) заступить на «его» место (камнем в готическом своде), не мог назваться именем бога; но – его мать не захотела смириться с этой немочью.

Поэтому – как примерно в это же время (а может – много раньше или не-много позже; то есть – во времена мифические) некая зеленоглазая блудница Шамхат возмогла сотворить из козлоногого и рогатого Зверя Сатира человека (не бога, но – равного царю Гильгамешу соперника для ратоборств), так и младшая царица Тейе поступить вознамерилась с собственным сыном.

Но – если Шамхат со-творила (словно бы пере-родившись – то есть дважды или трижды – в богиню Иштар) своё превращение посредством телесных соитий с Сатиром, то здесь – этот путь эротических трансформаций и кровосмешений был почти что заказан: союз фараона с сестрой был делом обычным (из сестер выходили прямиком в старшие жены), а вот кровосмесительные союзы с матерью оказывались не-(или мало) – известны.

Хотя – в остальной человеческой мифологии даже и неизбежны.

Откуда ещё, скажите на милость, взять женщину (рожающую человеков в смерть) – для будущего бога? Для реального нано-бога – ещё куда ни шло: смерть (она ведь женщина) всегда готова увиваться подле того, кто от неё себя искусственно ограждает.

Иной женщины нано-богу – не найти. Ведь заветного (невидимого – заранее добавленного к к ныне имеющимся) ребра – уже нет. И вовсе не случайно (прогуливаясь посреди Санкт-Ленинграда) Яна и Илья помянули об эдиповом комплексе.

Впрочем – дело не только в древнеегипетской ментальности. Тем более – что простого физического соития матери и сына в данном конкретном случае попросту не было да и не могло быть: не таковы условия фараонова гарема; зато – получившееся у них некое нано-на-итие было если не мистическим, то магическим!

Просто потому, что (так или иначе) – оно обязано было быть. Как и каким образом в гарем доставили магическую фигурку царевича, с коей царица и сочетала себя в божественном таинстве брака, будет несколько прояснено в дальнейшем повествовании; но – даже египетская цивилизация (даже – тогда ) была слишком молода и не со -зрела для таких превращений.

Поэтому – события пошли самым обычным (чело-веческим – через голову – всячески осмысляя века) образом: даже несмотря на то, что мы довольно мало знаем о реально происходивших событиях, из текста источников становится ясно, что во главе заговора находилась царица по имени Тейе и её сын, именуемый в отчёте Пентавером («которого звали другим именем»), хотя его настоящего имени мы опять же не знаем.