Дмитрий Строгов - Дорога дорог

Хургаду. С утра было пасмурно, а спустя примерно час после нашего отправления вдруг потемнело, и начался страшный ливень. Автомобильная дорога была здесь одна и тянулась вдоль пустынного побережья.

Справа, метрах в ста от нее, по невысокой песчаной насыпи змеилась железнодорожная узкоколейка, по которой, вероятно, перегонялись различные грузы для нужд новых туристических городов, возникших на берегу моря за последние 10 лет. В какой-то момент ливень стал настолько сильным, а молнии стали сверкать и бить в холмы то справа, то слева с такой частотой, что водитель предпочел остановиться.

Разгул стихии продолжался не более получаса. Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Выглянуло солнце, открыв взорам жуткую картину. По мере нашего движения, мы то справа, то слева видели лежащие в заполненных водой кюветах перевернутые машины – легковые и даже грузовые. Насыпь из-под узкоколейки вымыло, рельсы местами вздыбились, и железная дорога приняла какой-то футуристический вид, став походить то ли на эстакаду для запуска космических кораблей, то ли на американские горки.

Повсюду в пустыне появились озера. Вода не впитывалась в плотную, слежавшуюся, будто цемент, почву, а собиралась там, где рельеф понижался. Вместе с рельефом под воду то и дело уходила дорога, и нам приходилось эти озера форсировать. А чтобы автобус не утонул, впереди шел сопровождающий и измерял глубину.

До этого я не мог представить, как можно в пустыне попасть в наводнение, но жизнь со всей наглядностью продемонстрировала мне, что, казалось бы, невозможные вещи тоже случаются. Потом местные мне уже объяснили, что такие дожди происходят здесь примерно раз в 20 лет. Так что «стиральная доска» на плотной поверхности пустынного «автобана» являлась не чем иным, как отпечатком когда-то прошедшего здесь дождя. Надо заметить, что воспоминания немного скрасили дискомфорт от тряски и беспокойства по поводу постоянно норовящего сползти с сиденья сына подруги.

Примерно через полтора часа мы прибыли на место.

Деревня бедуинов представляла собой несколько разборных домиков, состоящих из деревянных шестов и натянутых вокруг них потрепанных циновок. Неподалеку бродило штук пять коз, а под специальным навесом располагалось с десяток привязанных к столбикам верблюдов. По окрестностям слонялось несколько детей (ровесников сына моей знакомой), держа в руках большие полиэтиленовые мешки, в которые они собирали сухой верблюжий и козий кизяк. Как я потом понял, кизяк использовался в качестве топлива для костра, на котором готовилась еда и которым обогревалось жилище ночью. Как водится, нам тут же впарили какие-то тряпичные амулеты, циновки, бусы и прочую дребедень, рассчитанную на придурков-туристов. Потом показали, как на кизяке пекутся лепешки, после чего принялись исполнять хором «национальные» бедуинские песни. Однако чем дальше, тем больше меня одолевали сомнения. Все очевидней становилась простая мысль, что это все не настоящие бедуины, а ряженые, показывающие день за днем осточертевшее представление для приезжих бездельников. Я отозвал в сторону одного из сопровождавших нас «гидов».

– Скажи, это ведь не настоящие бедуины? – спросил я по-английски.

Гид округлил глаза.

– Как не настоящие? Самые что ни на есть.

Это было явным признаком того, что я оказался прав. Хорошо зная местную публику и ее способность юлить и выкручиваться до последнего, я решил сыграть на опережение.

– Дорогой друг, – я потрепал своего собеседника по плечу. – Я не собираюсь никому об этом рассказывать. И не собираюсь требовать деньги обратно. Я только хочу четко знать, как обстоит дело. А после этого я сделаю тебе очень выгодное предложение.

Пару минут гид (которого, кстати, звали Али) колебался. Но жадность и любопытство, как и следовало ожидать, победили.

– Да, это не настоящая деревня. Это для туристов.

– И бедуины не настоящие?

– Нет.

– И что, они каждый день сюда ездят на работу? – удивился я.

– Нет, они живут недалеко, в другой деревне. Километров десять. Работают посменно, по три дня.

– То есть это просто местные, которые работают бедуинами?

– Да.

– Неплохой бизнес, – я одобрительно помотал головой.

– А что за предложение? – тут же напомнил Али.

– Отвезти меня к настоящим бедуинам.

– Зачем? – искренне удивился тот. – Это может быть опасно.

– Хочу посмотреть. И за это я готов заплатить… двести долларов.

– Не знаю, есть ли поблизости группа бедуинов… Скорее всего, до них далеко ехать, – начал было возражать Али, но по алчному блеску в глазах я понял, что дело, скорее всего, выгорит.