Владимир Антонов: Непридуманные истории, рассказанные неутомимым странником сэром Энтони Джонсом. Том 1

На горе моему новому другу, «поправку» здоровья пришлось отложить. Я тут же за чаем рассказал о ситуации с женой, машиной и белорусским пограничником. Машина мёрзла под окнами, подтверждая правдивость моих слов. Я предложил Збигневу заработать – вывести из Кенигсберга-Калининграда мою жену сюда в Польшу. Он поначалу, ещё не до конца протрезвев, пытался отказаться, но тут на сцену вышел Пан-отец этого алкаша. Он голосом, не терпящим возражений, фактически приказал делать то, что этот русский американец скажет. Чувствовалось, что ему было стыдно за то, что сначала хотел меня насмерть застрелить, а потом ещё и саблей на куски! Хотя я его понимаю – ему и его семье от русских ох как досталось, и сейчас был упущен шанс отомстить. Пан был красавец – отдельный сюжет! Выглядел молодо, пшеничные усы ниже подбородка, торс богатырский. Сабля, ружьё! В его облике просматривался образ Тараса Бульбы или сподвижника и продолжателя дел пана Пилсудского! Его потомок Збигнев даже отдалённо ничем его не отображал – ни внешностью, ни характером! Этакий червеселёдочно-образный! Хотя тоже с усиками. У него был свой типично приграничный простой бизнес, и моё появление в его доме было как нельзя кстати: «А если ещё и жену этого небритого (это про меня) через границу в Польшу протащить, то вообще…!». – У него был «Фольксваген-Рэббит» (Кролик). Еще меньше, чем горбатый «Запорожец» с одним существенным отличием, что потреблял столько же масла, сколько и бензина. Мой «Транспортёр» – однофамилец Кролика, завёлся в минус 27 почти сразу, после чего минут двадцать таскал на верёвке этого зайчика по двору, пока тот не задымил и не завёлся тоже. На всякий случай (вдруг любимая не узнает или пограничник опять не пустит) побрился. Первый раз за всё время путешествия, чем очень расстроил красавицу Малгошу – внучку Пилсудского. Я перестал быть похожим на Лешего, потерял шарм и теперь был ей неинтересен.

Три раза до границы мы останавливались и из 20-ти литровой канистры доливали в двигатель масло. Без проблем выехали из Польши и также без проблем въехали в эту отдельную часть России. Збигнева знали абсолютно все и никто не хотел чинить ему препятствий – ни поляки, ни наши. А что? – молодец! Хорошо бизнес поставил! Я же, купив за 20 долларов ваучер, также без проблем въехал в Кенигсбергскую область. (Или уже тогда Губернию? – не помню). Ещё тридцать километров, и мы подъехали к вокзалу. Моё счастье в тёплой шубке сидело в зале ожидания и читало книжку про любовь! Меня она, хоть и выбритого, признала не сразу. Уже забывать начала (а говорила люблю, никогда не забуду!). Первое, что я сделал – переоделся, а потом представил ей своего нового друга. Она долго смотрела мне в глаза и не веря своим, спросила: «Это что?». Выглядел Збигнев… как бы это лучше описать… ага, придумал – наши питерские бомжы, оказывается, неплохо одеваются! А ему по бизнесу именно так и надо! Мы поехали обратно в Добре Място, совершенно не представляя, какой праздник ждёт нас уже через полтора часа.

Не доезжая до границы где-то метров сто, мы подъехали к ларькам. Обычные в то время ларьки с очень однообразным ассортиментом – водка «Абсолют», один литр. Один американский доллар бутылка! И больше ничего! Вообще ничего. Ни сигарет, ни Сникерсов. Збигнев, уже всё просчитав и заняв у меня двадцать долларов, немедленно покупает двадцать шесть бутылок. Потом, не обращая внимание ни на кого, – ни на наших, ни на его таможенников – «За всё уплочено!» – лезет под машину и в течение пяти минут распихивает куда-то двадцать бутылок. А шесть оставшихся можно не прятать! На въезде в Добре Място стоит Вино-водочный. Збигнев сдаёт туда товар под рассчёт по цене 10 долларов бутылка. 1000 % прибыли! Неплохо. С учётом того, что моторное масло (20 литров) и бензин (20 литров) были оплачены мной, водка (20 бутылок) куплены на мои деньги, у него «отличный выдался денёк!».

Моя голодная! Я же в странствиях привык обходиться иногда по два-три дня без еды. Она голодная! А это значит, что ещё немного и её поступки станут непредсказуемыми и неадекватными. Когда-нибудь в отдельном рассказе я расскажу об этом. А сейчас нужен кусок колбасы, срочно, без промедления! Илона сбивчиво по-русски объясняет, что через пятнадцать минут будем все обедать. Я с ужасом представил себе эти пятнадцать минут и на кусок колбасы Илону всё-таки «раскрутил». Напряжение спало, и её фраза: «в общем-то я могу и двадцать минут потерпеть» – звучит для меня соловьиной трелью. А потом нас пригласили обедать в нижнюю часть дома, где жил пан Пилсудский с женой.