Аня Воронцова - МАКСимум

Она окончательно оробела и убрала руку.

Внезапно кто-то позвал его. Макс встал и, бросив ей на ходу «я скоро вернусь», куда-то убежал.

И всё обрушилось. Она поняла вдруг – ослепительно и страшно – что произвела на Макса впечатление значительно меньшее, чем он – на неё. Или даже вообще никакого… Богородица не сотворила для неё чуда, Богородица дала ей лампадкой по голове…

На соседнем мешке пробудился хорошенький паренек, который звал её купаться. Он по-прежнему был в одних серых трусах с надписью BOSS на широкой резинке.

Она немного поговорила с ним. Оказалось, что он в этом году поступил на первый курс физфака МГУ и хочет стать физиком-теоретиком.

Беседа вскоре иссякла, как маленькая речушка в крымскую июльскую сушь. Она встала и выбралась из обиталища ди-джея наружу.

Москвичка Вера зажигательно плясала на стойке бара. Макса нигде не было видно.

– Мы домой, красавица. Пойдёшь с нами?

Мимо неё снова проследовала нетрезвая компания, праздновавшая восемнадцатый день рождения будущего физика.

Она брезгливо отвернулась. На столиках, залитых невесть чем, повсюду стояли пустые пластиковые стаканчики и бутылки, в пепельницах громоздились окурки. Люди расходились. Было уже очень поздно.

И тут она увидела Макса.

Он шёл, поддерживая своего брата, по выложенной крупными серыми плитами дорожке к выходу с пляжа. Он уходил…

Она постояла, бессмысленно глядя ему вслед. Потом подобрала свою шаль, оставленную на спинке стула в самом начале вечера и тоже направилась к воротам. Всё. Хватит. Нагулялась.

Упоительно тепло. Темно. Звёздно. Всхлипывает своими короткими всполохами маяк. В окнах гостиницы прямо напротив выхода с пляжа – ни огонька. Только желтеет в конце улицы уютным комочком света и гремит попсой закрываемое только под утро заведение «У Ильича».

Муж крепко спал. Она пристроилась к нему, ласково, виновато. Несколько раз легко – он даже не пошевелился – поцеловала его колючий подбородок. Закрыла глаза.

Они побывали потом в Ялте, в Алупке, в Гурзуфе, в Севастополе. Видели Ласточкино Гнездо, Воронцовскую усадьбу, домик Чехова, посетили древний Херсонес – бледно-бежевые крошащиеся от времени камни на ярком солнце – она глядела сквозь зыбкую пелену знойного воздуха – и ей казалось, вот-вот выйдет из арки атлетичный молодой грек в развивающихся на приморском ветру сияющих белых одеждах…

По одной из версий, именно здесь, в Херсонесе, был крещен в Православной вере князь Владимир Красно Солнышко.

С древних времен до наших дней самые разные народы селились на крымских землях, и каждый из них внёс свой неоценимый вклад в развитие, культуру, традиции полуострова.

В восемнадцатом веке князь Григорий Александрович Потемкин, фаворит императрицы Екатерины Великой, прибыл сюда, чтобы строить города, закладывать основу будущего черноморского военного и торгового флота.

Так сложилось, что Крым регулярно становился центром различных военных и политических конфликтов – на протяжении всей истории полуострова ему так и не удавалось занять прочное положение в составе отдельного независимого государства.

Обилие памятников воинской славы в Крыму ещё раз доказывает, что перспективу обладания этими землями находили привлекательной правители многих могущественных держав.

Крымская война, нанёсшая огромный урон экономике николаевской России и значительно пошатнувшая её положение на мировой арене, однако, смогла вновь продемонстрировать врагу непоколебимый дух русского народа.

Длившаяся почти год – 349 дней – героическая оборона Севастополя, ставшая решающей битвой в ходе войны, послужила причиной сохранения Крыма в составе Российской Империи после подписания Парижского мирного договора.

Несмотря на очевидное техническое превосходство армии союзников нашим войскам удалось главное – истощить силы неприятеля и пошатнуть его уверенность в победе.

Даша Севастопольская – первая военно-полевая медсестра в отечественной истории. Как и знаменитая Флоренс Найтингейл, прибывшая в Крым из Англии в сопровождении монахинь оказывать помощь раненым солдатам союзников, восемнадцатилетняя Даша бесстрашно выходила на поля сражений с перевязочным материалом из рваного белья, уксусом и вином. В отличии от Флоренс у неё не было ни медицинского образования, ни необходимых лекарственных средств…

При входе в Севастопольскую бухту в сентябре 1854 года, чтобы преградить дорогу более развитому флоту союзных государств и спасти тем самым Севастополь, было затоплено семь русских парусных кораблей. Огонь береговых батарей и торчащие вверх из воды как штыки мачты делали город надёжно защищённым со стороны моря. В течение следующего года на дно постепенно пошли все остатки устаревшего императорского флота, того самого, который с пламенным эстетическим восторгом запечатлел Айвазовский горделиво проходящим вдоль набережной на смотре 1849 года.