Аня Воронцова - МАКСимум

Москвичи поделились с нею каким-то пойлом, и вскоре она окончательно расслабилась. Стала шутить, хохотать, как хохочут некоторые красивые пьяные женщины, соблазнительно выпячивая большую грудь, взмахивая роскошными волосами; вновь пошла танцевать с Верой, почти охотно обнималась с нею прямо в центре площадки, на глазах у всех …

А потом она увидела Макса. Он вылез откуда-то из-за экрана, спрыгнул с балюстрады, пересек танцпол, поднялся по ступенькам и приблизился к стойке бара. Теперь он наконец заметил её, и по его глазам она поняла, что можно подойти…

– Привет! – воскликнула она радостно и бросилась ему навстречу. – Я думала, что больше не увижу тебя!

Она сказала это шикарно, ярко улыбаясь. Как бы в шутку.

– Привет! – Макс тоже шагнул к ней.

И они обнялись с той гротескной горячностью, что обычно сопутствует столичным клубным тусовкам. Постояли, чуть дольше, чем следовало бы, не разжимая объятий.

– Ооооо! Какая встреча! – откуда-то выплыл Максов брат Игорь, очень сильно нетрезвый.

Он тоже попытался её обнять, но она отстранилась. Ей было важно продемонстрировать Максу её особое отношение. Она порядочная девушка. Она не обнимается с кем-попало. И не целуется. Она никогда не изменяла своему мужу… Просто теперь она влюбилась. И именно в него. В Макса.

Макс подошёл к стойке и взял себе газировки. Он был абсолютно трезвый, и не выказывал никаких намерений продолжать начатое несколько дней назад… Может, он просто стесняется теперь. А может… Она отогнала неприятную мысль.

Макс попил минералки и отправился обратно за экран. Он ловко запрыгнул на балюстраду и, спустившись на другую сторону, исчез в темноте.

Да что там, в конце концов, такое интересное?

Она немного потанцевала, неохотно, лениво. Машинально допила чей-то коктейль, стоящий на ступеньках…

И решилась. Приподняв длинную юбку, она тоже залезла на балюстраду, ловко балансируя, прошла по ней несколько шагов, и, почти достигнув экрана, спрыгнула на другую сторону.

За экраном находился пульт ди-джея. Всего лишь… И довольно просторное помещение с шезлонгами и мягкими мешками для отдыха.

За спиной самого ди-джея, бородача средних лет, в профиль стоял Макс, уставившись в небольшой монитор, на котором непрерывным штрих-кодом тянулись строки с названиями малоизвестных музыкальных композиций. Они нигде не слышала таких танцевальных мелодий, как здесь. Лицо Макса освещали красные, белые, голубые отсветы прожекторов. Такой длинношеий. Такой юный. Такой далёкий всего в двух шагах… У неё сладко и печально сжалось сердце.

– Сюда нельзя, – неожиданно строго сказал Макс, повернувшись к ней.

– Почему?

Он пожал плечами.

– Но ты ведь здесь?

– Мне можно.

– Ты что, знакомый ди-джея?

– Вроде того…

Он снова уткнул взор в штрих-код на мониторе.

Она немного постояла рядом с ним возле ди-джейского пульта.

Попросила глотнуть минералки, стоящей в стакане на столе, которую время от времени пил Макс. Ей не хотелось пить, она искала способ вновь дотянуться до него, заговорить с ним на прежней волне… Но ничего не получалось.

Потом они удалились в мягкую темноту помещения позади пульта посидеть на мешках. На одном из них спал уже вдребезги пьяный паренек. Она вспомнила, что именно он предлагал ей купаться.

Макс с размаху опустился на мешок. Она села рядом. Они вроде бы были опять очень близко, предельно близко, но между ними почему то сохранялось расстояние, упругое, как автомобильная подушка безопасности…

Она первая нарушила молчание.

– Ты что, не рад меня видеть? – вопрос был задан вроде бы с уместной в данной ситуации шутливо-кокетливой интонацией.

– Я разве сказал такое слово? Рад… – его ответ показался ей несколько более серьезным, чем её вопрос, но и более прохладным.

Вспомнив о маленькой брюнетке, с которой он разговаривал у стойки, она нахмурилась.

– Ну что, все твои женщины уже ушли домой, Макс? – та же игривая интонация. Она нисколько не ревнует, она просто шутит.

– У меня не было тут женщин. – Простой и опять до странности серьезный ответ.

Она испугалась, что ляпнула не то и замолчала. Он тоже ничего не говорил.

Она сидела, чуть склонившись над ним, полулежащим на мягком мешке. Немного осмелев, слабо провела ладонью по его щеке. Пересчитала кончиками пальцев нежные земляничинки его юношеских прыщей. Поцеловать не решилась. Он не сделал попытки освободиться от неё, но и не ободрил встречной лаской.