Дарья Шевченко - Шестнадцать тон

Неизменно я затыкала уши, услышав эти слова, но он и не думал останавливаться. Все говорил, говорил и говорил. Мне было противно поначалу, но потом я сняла розовые очки и задумалась над этим. Так я отказалась от еще одной мечты.

В пятнадцать лет, когда подошло время выбора профильных предметов, я сказала всем своим друзьям и знакомым, что хочу спасать жизни. Я хотела изо дня в день ощущать собственную значимость для этого мира, быть причастной к сохранению жизней сотен людей и в каком-то смысле стать основным звеном, от которого зависят эти самые жизни.

«Врач – профессия благородная, – вторил мне Шестнадцать тон, – но не забывай, что от правильного выбора специальности зависит и твое благосостояние. Но и нейрохирургом ты сразу не станешь. Выбери нечто среднее. Например, стань проктологом. Да, всю жизнь будешь ковыряться в чужих задницах и дальше них ничего не увидишь. Зато это золотая жила и середина – бабло заработаешь и людей от страданий избавишь. Ну-с?»

Исследование чужих анальных глубин меня в силу юношеского максимализма и романтизма не привлекало. Казалось, что я смогу больше, гораздо больше. Я буду буквально возвращать людей с того света, обманывая саму смерть. Я стану выше нее. Родственники тяжело больных будут молиться на меня и падать ниц при виде человека, спасшего их близкого. Не говоря уже о том, что, разумеется, я буду купаться в деньгах.

Отец говорил, что это гордыня. Мать говорила, что это несбыточные фантазии. Шестнадцать тон – что я нездорова.

Но это идея была мне ближе всех: такая осмысленная, благородная и беспроигрышная.

После школы мне посчастливилось поступить на бюджетное обучение в медуниверситет. Учиться было тяжело, но все шло своим чередом. Из семестра в семестр вредных преподов сменяли добрые и милые, добрых и милых – снова вредные. На первом и втором курсе мы страдали от анатомии, которая высасывала всю жизненную силу и само желание жить, а на третьем – от практики. Практика пристрастила к бутылке даже непьющих. Мы собирались на квартире у нашего одногруппника, жившего отдельно, брали водку или джин и глушили, запивая спрайтом.

Человеческая жизнь так хрупка.

Я выносила судна из-под стариков, которые пятьдесят–шестьдесят лет назад были такими же здоровыми и молодыми ребятами, как мы. А теперь не могут самостоятельно подняться с кровати.

Я кормила из ложки девушку с переломанными конечностями. Ее ублюдок-парень постарался. Она рассказала мне, что даже после этого вернется к нему. Ей не на что было жить, потому что у нее не было образования и хоть немного хорошо оплачиваемой работы. Да и жить-то негде.

Я ставила капельницу бедной девочке, которую избивал отчим. Ее тело было сплошь в ссадинах, синяках. Рядом с печенью глубокая рана. Каждый раз просыпаясь, она билась в истерике, выкрикивая имя «Костик». И каждый раз мы ставили ей успокоительное. Кое-как мы подняли ее на ноги, после чего отец забрал ее в психиатрическую лечебницу.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.