Серёжа Павловский - Эпсилон

Вешал мне на дверной звонок использованные презики, засовывал в мою замочную скважину монеты и писал на дверях лифта «Серый П. лох», иногда мог написать на стенке «рыжий пидор». Я уже молчу про классику «позвонил в дверь и съебался».

Кстати, я занимался примерно тем же самым. Только я не стирал надписи и не писал новые, я просто филигранно менял букву П на букву В, потому что его тоже звали Сергей. После этого он сам же и стирал свою мазню, долбоёб.

Ну а уж уебать этому пидорасу в дверь было за счастье. По возвращении из школы я мог открыть свою дверь и въебать с ноги по его двери, затем быстренько запереться у себя дома и тихонько хихикать, наблюдая в глазок, как они высыпали своей ебучей семейкой на этаж, осматривали дверь и гадали – что произошло? Эхо от каждого удара гулко разгуливалось по этажам подъезда сквозь стены.

Чтоб вам было понятнее, поясню: у них была не обычная деревянная или металлическая входная дверь. У них стояла ёбаная железная гаражная дверь, которой они отхуярили ещё метра полтора подъездного пространства якобы под картофан. Просто въебите по дребезжащим массивным гаражным воротам с ноги и поймёте, как они звучат, это просто пиздец как громко.

Ещё он был невероятным пиздаболом. Да, в детстве сочиняли многие, но так, как сочинял Воробей, не сочинял ни один мой знакомый. У его батька была машина, и он частенько рассказывал истории типа таких: «А мы, короче, вчера поехали с отцом на дачу, на дороге появилось три чёрных джипа, по нам начали стрелять, пробили шины, лобовуха вылетела. Мой папа достал ружьё, начал отстреливаться, одна машина сразу же взорвалась, потом вторая, а третья наехала на нас и потом тоже взорвалась, мы перевернулись, пролетели несколько метров, а потом обратно встали на колёса и поехали дальше». Когда я его спрашивал: «Почему тогда машина без пулевых отверстий и все стёкла целые?» – он отвечал, что её уже успели починить.

В его историях было всё: вертолёты, инопланетяне, солдаты и даже ниндзя. Может, он пересказывал какие-то фильмы, хуй знает. Так или иначе, свой сочинительский талант он демонстрировал постоянно.

В раннем пиздючестве он частенько зависал со своими сёстрами в падике и от их ёбарей знал многие музыкальные группы, про которые мне узнать было неоткуда.

– Слушал «Металлику»? – спрашивал он меня, когда мне было лет восемь.

– Нет, – отвечал я.

– Они ваще круто играют, – говорил он. – Там, знаешь, так: дждждждждж, на-на-на, уаааааааа, дждждждж, тыщ-тыщ, – пытался он изобразить трэш-металловый чёс «Метлы», и я верил.

И только когда у меня появился тот суперкрутой канал «НТВ-Плюс Музыка», я наконец-то смог услышать «Мэмори Ремэйнз» у «Метлы» и в очередной раз подтвердить, что Воробей был тем ещё пиздаболом.

Кстати, забавный факт: когда он пиздюком выносил мусор, ему было страшно. Мне тоже было страшно, поэтому я не выносил мусор. А идти-то надо было всего три метра до мусоропровода.

Но это гнилой район, гнилой дом и гнилой подъезд, поэтому пизды можно было получить даже в своём падике, где регулярно было нассано, наблёвано, валялись окурки, баяны, булики, бутылки от бу2хача, пятна крови на полу и всё такое.

Кто узнал свой подъезд, поднимите руки!

И Воробей, вынося мусор – тут надо признать, что он ссал, но шёл, – всегда пел ту самую песню «Метлы» на весь этаж, чтоб было не так страшно или чтоб распугать всех объебосов вокруг: «На-на-на, дждждждж, уаааа, тыщ-тыщ-тыщ, ееее, дждждждж». И когда я, сидя дома, слышал из подъезда «песню Метлы», я знал: Воробей выносит мусор.

Но вот что это была за песня, я так и не выяснил. Видимо, что-то из очень раннего. Кто знает, какие демки, анрелизды и би-сайды хранились на кассетах у моего соседа.

В том же двухтысячном году, когда я увлёкся граффити, рэпом и брейк-дансом, я сменил школу. Мои старые друзья из старой школы, с которыми я раньше играл в футбол, хоккей и баскетбол, как один стали футбольными хулиганами и скинхедами. А новые друзья из новой школы как один гамали в интернет-клубах в Кваку, Контру2 и чуть позже Колду2. Рэповать мне было не с кем, и тут-то снова появился Воробей, с которым мы на тот момент почти не общались. Такая вот у нас была странная дружба.

Мы дрались, не общались, потом мирились и снова дрались. Он меня считал лохом, я его считал недоразвитым апездалом, но всякий раз выходил в падик, когда он меня звал, потому что, да, я был лохом, а ещё нам нехуй было делать.

Наравне с «Метлой» он слушал в детстве также и «Мальчишник», «Мистера Малого» и даже сборники «Трепанация Ч-Рэпа». У меня же к тому моменту появился канал «MTV Россия», а с ним – все современные песни, яркие клипы, передачи про экстремалов и даже молодой Иван Ургант в образе бывалого Павла Злобы.