Михаил Громов - Божественная комедия безбожников

А там мобилы бы купили
И Интернет бы провели,
Деньжата черти бы нашли,
За все бы щедро заплатили,

Да и страдальцы б денег дали,
Когда бы им пообещали
За их желанье подсобить,
В котлах недельку не варить». —

«Лука, уймись и будь спокоен,
Ведь я тебя всегда пойму,
Но хорошо, что ты настроен
На бизнесменскую волну.

Ты деловой мужик у нас,
Деньгой всегда готов разжиться,
А хрен твой для отвода глаз,
Ведь хреном счас не прокормиться.

Ну ладно, это отступленье,
Подход к проблеме, так сказать,
Болтать у нас не преступленье,
Но надо знать, о чем болтать.

Вот наш Поэт готов творить,
Но этим как сейчас заняться?
Не надо даже и пытаться
О том, что видишь, говорить.
Глаза закрыты, кляп во рту,
Молчи как пень – и ни гугу,
Не пукнуть даже, не вздохнуть,
Ну а кругом маразм и жуть.

Повсюду шарят стукачины
И, что не так, в момент хватают,
Берут порой и без причины,
Потом статью уже паяют,

И надо как-то изловчиться
И стукачей перехитрить:
Или придурком притвориться,
Или совсем не говорить.

Так вот, подумав головой,
Дала Поэту я совет:
Чтоб он, Лука, вдвоем с тобой
Сходил туда, людей где нет,

Хотя там есть, но то не люди,
И надо честно вам признаться,
Вместо живой, телесной сути
В том мире тени копошатся». —

«Да ты за что меня, старуха, —
Спросил Поэт, – бьешь по зубам?
По жизни мне и так непруха,
А ты зовешь идти к чертям.

Ты очень сладко мне поешь
Про турпоход для развлеченья,
Но я уверен – там найдешь
Только на жопу приключенья.
Вон – твой Мудищев там бывал,
Весь исстрадался, чуть не сдох,
Едва свой член не потерял,
Да и на заднице ожог». —

«Видать, садился где не надо,
Да и за членом не смотрел, —
Сказала Муза, – сущность Ада
Не в том, шататься чтоб без дел.

В Аду все заняты делами,
И там работа есть всегда:
Одни в лес ходят за дровами,
Шустрят другие у котла.

В Аду природа воплотила
Всю правду жизни без прикрас,
Жизнь наша Ад тот породила,
И там почти все, как у нас.

И Ад – лишь слепок с жизни нашей,
Чтоб было ясно, что нас ждет,
И жизнь прожил кто за парашей,
В Аду уже не пропадет.

Вот ты, Поэт, туда внедришься,
К их адской кухни приобщишься,
В контакт там с душами войдешь,
Вдруг с кем-то дружбу заведешь.

День пролежав на сковородке,
Становятся страдальцы кротки
И, вылезая из котла,
Хотят душевного тепла.
Страдальцев тянет на общенье,
Ты слушай их, развесив уши,
Пусть откровенничают души,
Это от мук им отвлеченье,

Ты им поддакивай, кивая:
«Мол, жизнь хреновая такая»,
В охотку грешникам общаться,
Им тоже надо развлекаться.

Они ведь там, чтоб расплатиться
За то, что здесь у нас творится,
В стране морозов и снегов,
Под властью жадных дураков.

В Аду набравшись впечатлений,
Потом в стихах все воплотишь
И глубиной своих творений
Нас всех приятно удивишь.

И ничего, Поэт, не бойся,
Тип-топ все будет, успокойся,
Когда ты снова будешь тут,
Тебя в кутузку не возьмут,

Не обвинят тебя в крамоле
И не навесят клевету,
Ведь речь пойдет о горькой доле,
Но не у нас, а там – в Аду,

А если что-то совпадает,
Где совпадает? Кто сказал?
Да кто про это точно знает?
Кто из живых в Аду бывал?
* * *

Ну хватит, надо знать и честь,
Пора заканчивать трепаться.
Поэт! Лука! Вопросы есть?
Раз нет, встаем – и собираться». —

«Спасибо, Муза, объяснила
Все от и до раз сто подряд,
Хотя, наверно, ты забыла,
Что в мире есть не только Ад,

Что есть прекрасный теплый край,
Где все балдеют что есть мочи,
И этот край зовется Рай,
И хорошо в Раю, как в Сочи.

Мы Ад с Мудищевым пройдем
И обретем в походе славу,
Но мы хотели бы потом
В Раю пожить – и на халяву,

Вон твой Мудищев зачесался,
Он в Сочи бы давно подался,
Ведь твой Лука туда копил,
Без женщин жил, почти не пил,

Забыл про вкусную еду
И так постился много лет,
Но денег в Сочи нет как нет,
Пусть хоть расслабится в Раю.

Он мог в Париже бы пожить,
Там расслабляться дни и ночи,
Сыров поесть, вина попить,
Но скучно там: Париж – не Сочи». —
«Ну хорошо, достал Поэт,
С тобой согласна, по рукам
И, хоть туда билетов нет,
Абонемент достану вам,