Галина Хэндус - Тормози, приехали! Русский менталитет на немецкой кухне

Обед закончился на десертной ноте. Сегодня холодильник нам подарил ванильное мороженое на шоколадной ножке с кокосовой стружкой сверху. Из-за пережитых волнений рука потянулась за второй порцией.

– Пойдем после обеда гулять, чтобы жирок не завязался? Погода, кажется, налаживается.

– Не знаю. Посмотри на барометр – стрелка упала чуть ли не на самый низ, а небо из серого превратилось в голубое и даже солнце временами светит. Непонятки! Может, барометр сломался?

– Барометр не сломался, небо сегодня неправильное, оно сломалось, наверное. А гулять мне что-то лень. Сегодня футбол транслируют, Германия против Швейцарии – обязательно надо посмотреть.

– Ты говорил, футбол вечером. Раз гулять не пойдем, может, послушаешь, что я нового написала? Я тебе с листа переводить буду. Только одно условие – не засни, как в прошлый раз, всю новеллу проспал.

– Ну, знаешь! Ты ведь тоже на клавиатуру чуть ли не падаешь от скуки, когда мои бумаги печатаешь. Каждому своя скука – кому от рассказов, кому от документов…

– Сегодня не рассказ. Я пишу роман про Ивана Грозного. Очень значимая личность в истории России.

– Ты вроде для детей сказки писала – фантазия закончилась? Неужели можно вот так от детских книжек к историческим событиям прыгать?

– Я не кенгуру, чтобы по полянкам прыгать, просто от перемены жанра мозги хорошо тренируются. Нужно почаще менять любой вид деятельности – держит в тонусе. Был счетоводом – стал дирижером, например. Или, наоборот. Ты же перескочил от зубных протезов к анализам покойников, понимать должен. Вот, решила тоже попробовать. Это, кстати, намного безопаснее твоих прыжков из зубоврачебного кабинета в морг, а потом за письменный стол. Если издательство не возьмет эту рукопись, значит, написала плохо. Буду стараться писать хорошо, а ты зацени. Надеюсь, что возьмет. Так послушаешь или нет?

– Да, конечно, хотя никогда про такого царя не слышал. Почему Грозный? Что, всех расстреливал, как ваш Сталин?

– Что вам, немцам, Сталин дался? Иван Грозный жил в XVl веке. Тогда не расстреливали, а головы отрубали и вешали. Или длинные языки отрезали, чтобы лишнего не болтали – тоже было. А тему про нашего Сталина не задевай – что ты про него знаешь?! Я ведь тоже в немецкой истории много чего накопать могу – мало не покажется. И вообще, по гороскопу я сегодня не близнец, а негодяйка и исчадие ада в одном лице, так что не обостряй обстановку!

– Ладно, не злись. Помоем посуду, послушаю я про твоего царя. Обещаю не заснуть…

Серые тучи за окном вольготно разлеглись на крышах домов и притащили с собой сумерки. Из батарей текло тепло, яркий свет лампы не давал глазам закрыться. Выход писателя!

Глава 2. Иван Грозный, он же Иван lV

В большую царскую опочивальню через узорчатые стекла пробивался тусклый свет. Дверь молельни тихонько приоткрылась. Оттуда боком выскользнула Мария Нагая, последняя жена царя Иоанна Васильевича. В молельне она зажигала погасшую лампаду перед иконой Святителя Николая. Не царское дело – возжигать лампады, но это особый случай. Последние два дня муж вставал с постели только к обеду, изменяя традиции с утра навещать жену в ее опочивальне. Теперь она первая через молельню приходила к царю справиться о его здоровье. Увидев погасшую лампадку, она наскоро наполнила ее маслом, вихрем снеслась в переднюю, сунула огонек из камина в плошку и вернулась в молельню. Лампада засветилась огнем. Мария истово закрестилась, пока не услышала шум из опочивальни.

Зловещие слухи расползались ядом по царским хоромам. Баяли, Иоанн Васильевич тайно сговорился с Шуйским – тот должен днями ехать в Швецию на смотрины новой невесты для царя. При живой-то жене! Пусть не венчаны они, но ведь все равно жена и общий сынок Дмитрий – царевич! Людская молва наполняла сердце Марии страхом и тоской. Она знала, как жестоко царь расправлялся с предыдущими женами. То ли смерть, то ли монастырь холодным ветерком шелестит совсем близко. Походка женщины стала неслышной, речь тихой, взгляд боялся встретиться с мужниным.

– Как вам сегодня с утречка можется, государь-батюшка? Не подать ли чего особенного? Киселя клюквенного али ушицы из стерлядки – вчера свежую рыбку на санях приволокли…

– Иди, Марья, до Малюты Скуратова – пусть он мне кислых щец приготовит, на кисленькое охота пришла. Да штоф хлебного вина поставь, хоть боль в ногах успокоится, – Иоанн Васильевич откинул в сторону одеяло и зорко взглянул на жену, – неможется временами. То хоть плясать готов, то встать не могу, быдто мешком с зерном придавленный. Уж не отравил ли кто? Аспиды кругом вьются, смерти моей желают… Ты вот что, Марья, кликни ишо из передней челядного Ваньку, пусть на ложках поиграет, нравится мне игра его… Иди, иди, не стой истуканом. Заутреню я отмолил, с боярами на сегодня закончил, отдохнуть хочу, подумать. Иди!