Александр Вендеров - Космическая курица

Да и годы напоминали царю, что их, годов-то, шибко много накопилось. Семьдесят лет – это не хухры-мухры, а преклонный возраст. Там кольнёт, здесь заноет, и если царь раньше не знал усталости, то теперь начал сдавать. Бывало, надо обсудить новый закон с боярской думой или соглашение с каким-нибудь иноземным государством, а царю уже неохота. Скажет Василисе:

– Доченька, невмоготу мне. Иди поговори с боярами да с послами и рассуди, как лучше для нашего царства будет, а я свою подпись поставлю. Во всём на тебя полагаюсь!

И Василиса шла в тронный зал, и говорила с первыми людьми государства, и приказывала, и запрещала, и все собравшиеся только дивились уму и мудрости этой женщины. Слава её царского высочества разнеслась далеко за пределы Тридевятого царства. Всем была хороша жена Ивана, не только умом: красавица, каких поискать, да и нрава доброго. Марья-царевна, в отличие от Василисы, жила самой обычной жизнью царской дочери в своём тереме, не испытывая тяги ни к управлению государством, ни к прочим делам, которые считались в патриархальном обществе чисто мужскими. У каждого человека свои таланты, и Марья особенно преуспела в кулинарии и рукоделии, а в искусстве икебана ей не было равных в Тридевятом государстве. Казалось бы, всё хорошо и мирно, у обеих девушек есть и близкие люди, и любимое дело, вот только в семейной жизни не ладилось ни у той, ни у другой.

Иван крепко подружился с Емелей, и вместе они проводили большую часть свободного времени, которого у обоих было через край. Никаких государственных талантов ни у того, ни у другого не было, к книжным занятиям, воинским забавам или ремёслам тоже охоты не нашлось. Так и проводили дни в праздности – то на соколиную или псовую охоту поедут, то пойдут на ярмарку посмотреть на скоморохов и кулачные бои. Но чаще всего друзья предавались пьянству на самоходной Емелиной печке. Достанут, бывало, из царских погребов вин заморских и загудят на неделю. Известное дело: где праздность и безделье, там и выпивка, чтобы убить время и заполнить душевную пустоту. Даже к родным детям царского сына и царского зятя не слишком тянуло. Когда трезвые и в хорошем расположении духа, скажут отпрыскам какое-нибудь поучение, а в остальное время детьми занимались матери да няньки, да ещё к мальчикам приставили опытного пестуна, чтобы научил на коне ездить, оружие держать и хорошим манерам следовать.

Марья и Василиса не знали, что делать с маленьким алкогольным хобби мужей. Заявится, бывало, Емеля в свои палаты после загула, а Марья-царевна тут как тут со скалкой в руках:

– Ты где пропадал, алконавт несчастный?

– Солнышко, ну почему же сразу алконавт? Мы с шурином выпили немножко, отдохнули.

– Немножко? Целую неделю – это немножко, пьянь?!

И хвать мужа скалкой по голове. Больно так! Емеля несмотря на всю свою лень бегает по палатам, с этажа на этаж, из одних покоев в другие. Кричит жене:

– Вот сейчас превращу тебя по щучьему велению в кого-нибудь некрасивого!

– Лучше в бутылку преврати да выжри сразу! Всю мою молодость сгубил! И чего же я отца не послушалась, какого лешего нашла-то в тебе, пьяница? И дети отца родного не видят. – и тут Марья заливалась горючими слезами.

– Марьюшка, родная, ну прости! Ей-богу, больше ни единого золотника 1 1 Золотник – единица измерения массы, равная 4,27 грамма во рот не возьму! И завтра же проведу весь день с детьми. Клянусь!

Емеля обещал, клялся, божился, но через три – четыре дня всё повторялось. И не по злому умыслу самого Емельяна: не оттого он пил горькие напитки, что они очень вкусные, а оттого, что человеку, попавшему в капкан зависимости, иначе нельзя. Тяга так и тянет, так и жжёт. Понимает такой бедолага, что выпить сегодня будет лишним, что не надо бы ходить в подвал за хлебным вином 2 2 Хлебное вино – крепкий алкогольный напиток, разновидность самогона или романеей 3 3 Романея – виноградное вино высокого качества , да только ноги сами несут туда, где эти напитки можно раздобыть. И вернуться к хорошей, трезвой жизни мало кому удаётся из пристрастившихся к питию. Для этого очень сильным должно быть желание изменить свою жизнь.

Иван видел от своей жены другое. Василиса на то и премудрая, чтобы не носиться со скалкой, а вести речи степенные, взывая к совести и достоинству супруга:

– Иванушка, горе ты моё луковое! Вот опять забухал, опять целую седмицу где-то пропадал, а я все глазоньки проглядела – не идёт ли мой суженый. Да тебе, видать, всё по барабану.