Михаил Дорошенко - Возвращение домой

– Эх, зацепили, – говорит вор и нюхает свою руку в крови.

На белой поверхности простыни распространяется красное пятно.

– И возопили они громким голосом, – объявляет вор, – говоря: доколе, Владыка Святой и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

– И даны были каждому из них одежды белые, – вторит ему человек в пенсне с пекинесом, – и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число…

– Гля, – говорит один милиционер другому, указывая на светящуюся огнями сквозь снежную пургу карусель вдали, – колесо установили…

– Санксары! – подхватывает все тот же интеллигентного вида человек в пенсне.

– Эт кто?

– Это символ того… так, подержите зонтик… – он передает зонтик милиционеру и делает широкий круг рукой, – что вокруг, внутри и вовне! – забирает зонтик и уходит.

– Э-э… – говорит милиционер другому, – чё он такое сказал?

– А-а! То, шо мы як билки у колиси крутымся и усё!

На балкон высотки появляется Шкловский со скрипкой, он начинает играть полонез Агинского.

Из-за его плеча открывается вид на поляну между соснами у реки.

«Беаточка, пойдемте прогуляемся по лесу, – говорит Камерер. – Лес в центре Москвы, какая прелесть. Это ли не чудо? Крохотный скверик, а все поместилось. Как будто за городом, на пленэре».

Они идут, подбирая то тут, то там расставленные бокалы с красным вином на снегу. В кустах расставленные статуи из льда с фосфоресцирующей подкраской. Свисающие с ветки на лесках маски Козла, Красавицы и Кощея подсвечены снизу фонариками.

Камерер становится за маску Красавицы.

«Что это?»

«Это все некое дарование. Закончил… я имею ввиду дарование… бутафорский факультет театрального института или, как там, декораторский. Карачин его фамилия, а прозвище Ребус. Подходящее имя для бутафора, не правда ли? Друг твоего Шкловского, кстати».

«Да-да, я его знаю…»

«Войдем в оранжерею», – показывает Камерер на двери шкафа с ромбовидными стеклами без задней стены.

Зажигается свисающий с ветки оранжевый абажур. Несколько горшков с растениями расставлены в снегу. Узорные пальмовые листья на фоне заснеженного пейзажа. В глубине сада – ледяная статуя со вставными глазами. На протянутой руке сверкает брошь. За спиной статуи зеркало.

«Вы обдумали мое предложение?» – обращается он к Беате.

«Какое?»

«О женитьбе».

«Вы это серьезно?» – спрашивает Беата, подкрашивая губы статуи помадой.

«Если я вхожу в десятку самых богатых людей в стране, то и жена мне полагается соответствующая табелю о рангах. Негласному, разумеется».

«Вы… вы покупаете меня?»

«Вы бриллиант… следите за моей мыслью… которому требуется соответствующая оправа. Я предлагаю ее вам. Разумеется, я некрасив, но чертовски обаятелен. К тому же – умен! Я знаю толк в женщинах. Если я даже буду неверен, то только в мелочах. Кстати, о бриллианте! – показывает он на ладонь статуи. – Вот вам в подарок бриллиантовая брошь…»

Камерер пытается оторвать ее, но она примерзла, и он вынужден сломать у статуи пальцы.

«Вы что – с ума сошли? Я не приму такую дорогую вещь! И не ломайте вы женщине пальцы!»

«Возьмите поносить, понравится, – оставите себе».

«Бери, – подходит к ним Чезаров. – Согласишься замуж пойти за нашего мудреца, документик оформим о праве владения».

«Что это он за вас так старается, Иосиф?»

«А? Мы же – масоны! Брат брата выручает».

«Ма-со-ны? Разве такие у нас еще есть?»

«Не в прямом смысле, конечно же, – типа того. У нас братство, выручаем друг друга. Мы по жизни кланом идем или клином: свиньей, как немецкие рыцари. Иначе не выживешь: конкуренты сожрут. У каждого своя свинья или кабан. У каждого члена политбюро своя пирамида и свой консьельери – то есть помощник вроде меня».

«А вы не боитесь, что все вами сказанное будет использовано против вас? Так откровенно обо всем говорите».

«Читали сказки «Тысячи и одной ночи»?

«Там наутро, – вставляет свое слово Чезаров, вновь присоединяясь к ним, – всех участников пикника расстреляли. Шутка, разумеется, – смеется он, – не лишенная, впрочем, злого умысла».

«Имеющий уши отделит правду от вымысла, Беаточка».

«Не могу понять, кто вы на самом деле. Вы только что были в тюрьме, и представляетесь перед нами будто вы – пуп земли».

«Я им был, есть и буду».

«Сам живет в коммуналке, – иронизирует Володя. – Для конспирации, должно быть».