Михаил Дорошенко - Возвращение домой

«Дайте, дайте и мне».

«Да, пожалуйста. Только я пошутил. Какие люди легковерные, готовы верить во что угодно».

«Да вы черный маг какой-то!» – восклицает Беата.

«Ну да, Камерер, это мой дядя. Он был фокусником и чудодеем. Ленина мумифицировал. Чудес не бывает, но я могу их творить. Прислушайтесь… ровно в двенадцать, когда раздастся гимн…»

Над деревьями, задевая верхушки, проносится лыжник.

«Действительно, лыжник, – изумляется Чезаров. – Эй вы там, откуда здесь лыжник?»

«Да, трамплин здесь неподалеку, должно быть», – говорит один из трех людей в кожаных пальто, неожиданно появившихся из-за деревьев.

«Еще раз появится лыжник…» – грозит Чезаров пальцем.

«Так, это что-то не то, постороннее, – говорит Иосиф. – Ровно в двенадцать высотка исчезнет. Сейчас как раз без минуты двенадцать. Чудес не бывает и все же! Гудини, к примеру. Он своих зрителей всех подкупал, и они говорили, что он – маг и волшебник».

«Да?» – изумляется Лена.

«Всех подкупал?» – переспрашивает Шкловская.

«Он был очень богатым, как я».

«Откуда дровишки, – спрашивает Шкловский, – богатство, пардон?»

«От магии, магии слова».

«Логично».

«Я же вам говорю: все объяснимо. Следите, уже полминуты осталось».

«О, исчезла!» – восклицает Беата.

«Да там выключили свет во всем доме, – говорит Шкловская. – Это бывает».

«Что там еще у нас по программе?» – хлопает в ладони Чезаров.

«Подкова», – появляясь из-за портрета Сталина, объявляет человек в штатском.

«Ах, да… вот! Подкову нам!»

Из-за деревьев, сбрасывая шубу появляется официантка в тонкой полупрозрачной блузке с фарфоровым блюдом в руках. На блюде лежит подкова.

«Кто у нас тут самый сильный, а? Назначаю приз!» – орет хозяин.

«Какой приз?» – кокетливо спрашивает Леночка.

«А вот ты и будешь призом! Кто победит, тот поимеет его, то есть приз, Леночку нашу, – и, делая паузу, добавляет, – в переносном, разумеется, смысле».

Несколько человек пробуют подкову в том числе и женщины. Наконец, очередь доходит до Хрусталева. Он, поднатужившись, разгибает подкову и сгибает ее обратно. Под аплодисменты присутствующих бросает в костер.

«Э, нет, – говорит Володя, – про генерала забыли».

Он лезет рукой в огонь и под бурные аплодисменты извлекает подкову. Бросает ее в снег, она шипит под ногами у генерала. Тот берет ее, спокойно ломает и вновь бросает в костер.

«Целуй победителя! – орет Николай Андреевич, обращаясь к Лене.

«Ой-ой-ой», – жеманничает она.

«Подумаешь, поцелуй, – восклицает Камерер, – нужно что-нибудь посущественнее. Если и поцелуй, то хотя бы в подвязку. Я хотел сказать – в ляжку».

«Можно и между, – тихо комментирует жена генерала. – Чего уж там мелочиться».

«Достаточно в плечико», – вдруг заявляет Лена и, стаскивая шубу, оголяет плечо.

Придерживая рукой за выглядывающую из выреза грудь, генерал впивается ей в плечо долгим поцелуем. Все начинают считать. Жена Шкловского раскрывает томик Чехова.

«Хотите зачту что-нибудь?» – нервно спрашивает она жену Чезарова. Та, взглянув на мужа, молча машет рукой в знак отрицания.

«Я ко всему привыкла»

«Переселили нас в подвал, – сообщает жена Шкловского, чтобы отвлечься от рискованной ситуации, – но мы все равно там не жили. Часть вещей осталось на прежней квартире…»

– Ва-ам прэдпысано… – повторяет милиционер в квартире генерала.

– Позвольте… – пытается сказать генерал.

– Ва-ам прэдпысано в двадцать четыре часа а-чистить помещение от занимаемых вещей и переселиться по месту про-пыс-ки.

– Но…

– Никаких «но»! Вам прэдпысано…

– Мы уже очистили помещение от вещей, а сюда приходим в гости к родственникам.

– Не положено, – добавляет другой милиционер.

– В гости ходить не положено?

– Не позднее двенадцати часов ночи, а если… спасибо, – берет он стакан водки, – не откажусь.

Оба милиционера снимают фуражки и, запрокинув головы, выпивают, крякают, закусывают.

– Будем приходить с проверкой по четвергам и… – подставляет один из них стакан, чтобы ему налили еще, выпивает, – и… довольно, а то не дойдем до отделения.

На стене начинают звенеть часы.

«Мгновенье, ты прекрасно!» – отмечает Борман, когда начинают бить старинные напольные часы в кустах.

«Остановись!» – восклицает Чезаров и стреляет в циферблат из пистолета.

«Не жалко часов?» – спрашивает Шкловская.

«Что часы? Мы с генералом в людишек стреляли – и ничего».