Оксана Богачева - Из серии жизнь людей глазами животных. Городские легенды

Рыбаки поймут.

Это когда ограниченные возможностями руки и абсолютно безграничная фантазия описывают в воздухе фантастические фигуры прошлогодней охоты. И не где-нибудь. А в самой Африке. А чучело трофейного слона они не привезли домой исключительно из-за того, что потолки низкие.

И это в театре…

В храме чистой души, пусть и лицедейской…

– Что-то и есть не хочется, – мяукнула Раиса. – Даже затошнило.

И она всем своим лохматым тельцем прижалась с Иннокентию.

– Только бы танцевать не пошел… – причитал он. – Только бы не пошел танцевать…

– А то что? – полюбопытствовала Раиса.

– Они нас убьют. А из шкур чучела сделают… – почти застонал пёсик. – Кто нас спасет?

– И Элеонора, как назло, ушла… – прошептала Раиса.

– А ты видела сегодня Коку? – поинтересовался Иннокентий. – Я что-то его сегодня не слышу. Его ведь когда не видно, то слышно отлично.

Раиса вытянула шею, округлила глаза и уставилась в дальний угол над барной стойкой.

Клетка была пуста.

И лишь одно желтое попугайское перышко жалобно болталось на пустых качелях…

– Иннокентий, даже и не знаю, как тебе это сказать, но… – Раиса вскочила на все четыре лапы и заорала, как полоумная: – Убили!!!

Услышав такое, Иннокентий жалобно заскулил и полез на шею хозяина. Алексей, до этого момента, никому не мешавший, тихо потягивающий через соломинку мохито, отпрыгнул в сторону, от чего Раиса упала на пол и заорала еще громче.

– Убивают!!! Убивают!!! Убивают!!!

Она орала не переставая, заглушая собой и Рики Мартина, и ошалевшую от праздника толпу танцующих под него канкан.

– Кеша, что с тобой? – шептал Алексей пёсику на ухо, пытаясь успокоить. – Раиса, ползи сюда, затопчут…

Иннокентий от страха изо всех сил пытался залезть под воротник его свитера. Но, цепляясь бантом за пуговицы, безнадежно повисал в воздухе, барахтая лапками. Раиса металась под столами, ногами, платьями и руками, пытающимися ее поймать.

– Нет, не дамся! Не дамся живой! – вопила она. – Иннокентий, беги!..

Иннокентий пытался, но бант надежно держал его крепенькое тельце на хлипкой пуговице.

– Кока… – скулил он. – Бедный Кока…

И, как всегда бывает, в момент, когда разворачивается драма, а драма в этот момент разворачивалась на полу, ее никто не замечал. Кроме Раисы, Кеши и Алексея.

Народ веселился. А я бы сказала, уже бесновался. Не замечая в одночасье одичавшей персидской кошки, метавшейся под ногами в истерике. И визжавшего пёсика на груди великана-красавца Алексея. Народ плавно переходил с канкана на патриотическую кадриль. Разбившись на пары и под руководством местного хореографа Рубана Ильи Станиславовича (кстати, заслуженного артиста), на свет они рождали такое, что лучше бы оно не рождалось вовсе.

Но не мне судить.

Рисунок танца был прост и до любопытного понятен всем.

Что требовалось, так это поменяться дамами в центре круга, а потом довольными разойтись по углам. Под ручку, улыбаясь, притоптывая, причмокивая, прижимая…

Описать то, что называлось кадрилью, можно…

Но с большой натяжкой…

Как бы то ни было…

Смеялись все…

И вот в этот самый момент, когда парочки сгруппировались в центре и начался делёж барышнями, кто-то наступил Раисе на хвост.

Всё, что произошло далее, описать трудно.

Но я постараюсь.

– Убивают!!! – завопила Раиса и с лёту вцепилась всеми когтями и зубами мэру города в лодыжку.

Его нога была ближе всех. А разбираться, кто совершил сие дерзкое преступление – наступил на ее хвост, времени не было.

Дикий вопль мэра оторвал пуговицу, на которой висел Иннокентий, и шваркнул пёсика об пол. Ошарашенный Алексей бросился спасать Кешу, но с грохотом упал, потянув за собой официанта. Алексея странным, анекдотическим образом уронил на пол прыгающий на одной ноге мэр с озверевшей кошкой на другой. Повалил на пол и сам же на него сверху упал.

Иннокентий забился под стул и стал истошно выть. Алексей пополз к нему, но туша мэра не давала сдвинуться с места.

Публика оцепенела, но на мгновение…

А потом взорвалась!

Кто хихикал…

Кто просил льда.

Кто требовал виски.

Кто продолжал танцевать, ничего не замечая вокруг.

– Убивают!!! – заорал Иннокентий, и слёзы безысходности ручьем потекли из его глаз.

Его и его огромный жёлтый бант поднял с пола и на вытянутой руке, как знамя, нёс перед собой Брынза-Покусанный. Его огромная и упитанная ладонь скрывала внутри себя почти всего Иннокентия. Из нее торчали лишь наполовину бант и на четверть сам Кеша.