Любовь Сушко - Прощай, бабушка!!! Городские легенды

© Любовь Сушко, 2018

ISBN 978-5-4490-7185-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О, как трудно написать историю своей непутевой жизни. Особенно если первую ее половину ты была погружена в Средневековый мир княжеских пиров, сражений и страстей.

Я чувствовала себя там, как рыба в воде и с реальностью 20, а потом и 21 века сталкивалась постольку, поскольку должна была не только есть, пить, соблюдать какие-то правила приличий, но и общаться с родственниками. Только с течением времени, с появлением седины в волосах, которая естественно, поспешно закрашивалась, я поняла выражение, которое повторяла часто матушка:

– Как хорошо быть круглым сиротой.

И чем старше она да и я становилась, тем повторялось это все чаще и чаще. И со временем я убедилась в том, что родительница моя была не так и далека от истины. Бабушка, слыша эту фразу, фыркала, но никогда ничего не говорила, она считала, что приличной даме, жене заслуженного писателя не принято реагировать на такие уколы. Да и кто вам сказал, что они имели к ней хоть какое-то отношение.

Заслуженный писатель этих слов никогда не слышал, они просто не могли долететь до его ушей, потому что туда долетало исключительно то, что он хотел услышать. И потом, он так много говорил и так мало слушал других, что просто не расслышал бы тихого ропота дочери. Дедушка не страдал глухотой в привычном понимании этого слова, и все-таки чаще всего он был невероятно глух, особенно когда не говорили о его книгах, о его вкладе в современную литературу, о планах издательства, и влюбленных читательских душах. Последние были, потому что, говорят, что у каждого писателя, хоть один читатель да найдется. У дедушки их была дюжина, и все женского пола. Не знаю уж, что там они вычитали в его романах, да простит меня мой знаменитый дед, но разглядели его стать и красоту точно. А этого в те времена, как и в любые времена вполне достаточно для того, чтобы убедить себя, что у такой веселой простушки, как моя бабушка увести знаменитого писателя не составит труда. « О сколько их упало в эту бездну», ни одна из самых умных и проницательных поклонниц, желавших заполучить его себе, представления не имела, с какой скалой она сталкивается, о какой айсберг придется расшибиться этому Титанику.

Но может в этом было их счастье, потому что синяки и ссадины проходят, поломанные руки и ноги срастаются со временем, а вот разбитые сердца не склеить и не заставить биться.

– Эта женщина сделала все, чтобы остаться с этим мужчиной, она бросила на алтарь семейного счастья все и всех, ничто не смогло ее остановить, – такую речь произносил в день похорон дедушки, какой-то высокопарный поэт, слывший его приятелем. И если отбросить пафос, с которым все это произносилось, то поэт был прав по сути своего высказывания.

Но пока мы перенесемся в те времена моей молодости, даже юности, когда все были живы и даже молоды, ведь тогда все и начиналось, все мы вышли из детства и у всех наших бед и одиночеств именно оттуда растут ноги. Начнём сначала… Все начнем с нуля…

Все началось с пророчества моей бабушки и приговора деда.

Когда они нагрянули в гости и оценили мое взросление и возмужание – тот возраст, когда каждая нормальная девица должна кричать, вопить просто:

– Хочу замуж, возьмите меня, ну возьмите меня замуж, вы не знаете, какого счастья лишаетесь.

Бабушка была немного расстроена, потому что она не почувствовала во мне этого вечного стремления к семейному счастью (скрытому несчастью), но ее ждало еще одно разочарование: она заметила, что я решила стать не музой для поэта или художника, а сама решила писать и упорно этим занималась.

– Дело безнадежное, – сказала она деду, – она сказочница, и где же ты найдешь такого музона в нашем женоненавистническом мире, который согласится ее терпеть в доме? Таких в мире не существует, так что оставь мечты, любой, сюда идущий…

Дед очень удивился, слушая жену. Нет, конечно, он не сомневался в том, что мир был женоненавистническим. Если женщина высовывала свой нос из кухни или детской, но чтобы так думала, озвучила это его жена, которую он соизволил сделать своей пусть и не единственной, но главной Музой, и верил, что при этом она была на вершине блаженства от такого положения. И вдруг такое откровение. Что бы это значило?