Ольга Пустошинская - Осязание

– Уходит… уходит… – шепчет мать. – За столько лет не могу понять: ну как это у тебя получается? Ведь во-о-от такусенькой, бывало, подойдёшь, ручками помашешь – и всё проходит.

– Сложно объяснить. Это как осязание, но гораздо сильнее.

– Это чего такое?

– Восприятие организмом воздействия внешних факторов с помощью рецепторов, – процитировала Нина, проштудировавшая у себя в библиотеке немало справочников. – Ощущение, если кратко, только сильнее, чем у других.

– Вон как… Ты бы, Яньк, не особо показывала своё ощущение перед людьми-то, разные бывают…

– Я не показываю, не переживай.

Но скрывай не скрывай, а шила в мешке не утаишь, оно обязательно проколет мешковину.

***

В детстве Янина и не подозревала, что природа наделила её чем-то необычным. Она видела, что люди часто говорят одно, думая другое, и принимала это за игру. А в игре свои правила. Откуда ей было знать, что другие не видят будущих событий, не умеют читать мысли. Не понимала, почему так пугаются родители и сестра, когда она выдавала вслух то, о чём лучше бы промолчать. Потом стала старше, умнее и сдержаннее.

Лишь однажды Янина позволила себе выпалить правду-матку. Это случилось, когда Лиля впервые привела будущего мужа Николая знакомиться с родителями. Мама, конечно, засуетилась, стала собирать на стол, стараясь не упасть в грязь лицом перед возможным зятем.

Кавалер Нине не понравился. И что только Лилька в нём нашла? Курносый, щёки толстые, веснушчатые.

Николай поздоровался с родителями, ей тоже подал руку, будто взрослой.

– Это моя сестра Яниночка. – Завитая и наряженная Лиля улыбалась и не ждала подвоха.

«Яниночка-картиночка, – вплыло в сознание. – А домик-то небольшой… Эх, просчитался! Лучше бы с Фиркой загулял… И ведь не отделаешься – обрюхатил. Или отказаться, сказать, что ребёнок не мой?»

Нина, видевшая все стороны человеческой жизни, прекрасно понимала значение этого слова – «обрюхатил». Она уставилась на Лилин живот: так и есть! Маленький, как червячок, ребёночек с пульсирующим сердечком. Сестра гуляла допоздна, мало бывала дома, поэтому Янина не заметила раньше.

– Лиля… прогони его! Мы сами твоего ребёночка воспитаем, я обещаю помогать: гулять с ним, пелёнки стирать – всё делать буду. – Она пыталась поймать Лилины руки, сестра в ужасе прятала их за спину.

– Что ты несёшь?! Успокойся!

– Он не хочет на тебе жениться, а думает о какой-то Фире!

Янина видела вытянувшиеся лица родителей, плачущую сестру, испуганную физиономию Коли. Её увели в спальню, скандал замяли.

– Не серчайте, Николай, – говорил отец. – Ребёнок, что с неё взять… Янечка, ты, может, погулять хочешь?

Нина выглядывала из-за занавески как зверёк, отрицательно мотала головой. Николай чувствовал себя не в своей тарелке, сидел, вобрав голову в плечи, и вскоре ушёл домой, сославшись на недомогание.

Сестра была очень зла. Она выдержала град упрёков и бурю негодования от матери и жаждала расправы над младшенькой.

– Как ты смела, сопля, позорить меня перед всеми?! – шипела Лиля. – Мама мне чуть голову не оторвала!

– Лиль, ты с ним будешь несчастна, – умоляла Нина, не обращая внимания на обидное слово. – Лучше роди так этого ребёночка, ты потом встретишь человека, который тебя полюбит.

– Замолчи! Что ты вообще в этом понимаешь!

Сестра не послушала её и вышла замуж за Николая, пока он соглашался жениться, родила мальчика… Живут, но Нина видит, что сестре хочется сбежать на край света от такой жизни.

***

Сквозь сон она слышала, как собирался на работу отец, тихонько разговаривая с матерью. Позвякивала посуда, а Янина всё валялась в постели. Выходной, можно и понежиться.

Отец пять лет на пенсии, но продолжал работать.

– Я же со скуки помру, – объяснил он, – а деньги лишними не бывают.

Серый кот Тимошка прыгнул на кровать, затарахтел, терзая коготками одеяло. Валяться на кровати котам в этом доме почему-то запрещалось, что было вопиющей несправедливостью. Тимошка боялся только матери с полотенцем в руке. Вот тогда он срывался и прятался куда-нибудь в труднодоступное место, например, под буфет. А молодую хозяйку он нисколько не опасался, лежал себе, щурил зелёные глаза.

Нина умылась у рукомойника, причесала пышные волосы, сами собой закручивающиеся в локоны, и пришла к столу, где на тарелке её ждали два яйца всмятку и бутерброд с сыром.

Кухня у них большая и чистая, как и всё в доме. Печь-голландка сияла белым кафелем, окна отмытые, прозрачные, лаковый буфет у стенки с красиво расставленной посудой за стеклянными дверцами.