Дара Преображенская - Остров Надежды

– Так, ведь, если тебя здесь обнаружат, тебя депортируют, – возражала тётка Степанида, толстая деревенская баба. Когда-то её коровы давали самое вкусное самое жирное во всей Степановке молоко. В последние годы осталась у неё только одна корова Бурёнка, а в прошлом году она совсем занемогла, и её пришлось зарезать на мясо. Степанида долго горевала по своей Бурёнке, но ничего не поделаешь – такова правда жизни.

– Ну, и пусть депортируют! А я всё равно останусь, не дамся им!

В слезах я дошла до Старого Дуба, долго плакала, приложившись к его толстому стволу, вспоминала отца, мать, бабушку Егорью, Олега. Все они нашли покой на Острове. Дуб молчал, укрыв меня от палящих лучей Солнца своей нежной ласковой листвой. Затем на кладбище пошла, сидела возле могилок, говорила с теми, кто был близок мне, но кто ушёл.

Вернувшись в своё укрытие, я развела огонь, вскипятила воду и заварила вермишель быстрого приготовления, поела. Портрет Ани я решила дописать там, возле Дуба, там и вдохновение бывает, и невидимая поддержка Великого Древнего Дуба чувствуется. Лицо получилось какое-то грустное, но такое родное, близкое сердцу. Аня, Аня моя, где же ты? Долго ли я продержусь на Острове среди этих чужих узкоглазых людей? Когда я вернулась в свою пещеру, меня там ждал сюрприз. Едва моё сердце не выпрыгнуло и груди, когда я поняла, что не одна, а чьи-то глаза внимательно наблюдают за мной. Взгляд я почувствовала, поэтому обернулась. Миска с лапшой выскользнула из моих рук от страха и неожиданности и тут же очутилась на уже нагретых камнях пещеры.

У него были чёрные волосы и узкие глаза и одет он был в яркую оранжевую футболку и джинсы. Стройный худой.

– Ой!

Я побросала со страху кисти, мольберт с портретом Анны и принялась бежать, куда глаза глядят.

«Господи, богородица, помоги, спаси от погибели!»

– Эй, эй! – кричал он вдогонку.

Сердце моё едва не выпрыгнуло из моей груди, я отчётливо слышала, как оно билось где-то внутри, будто, о рёбра, затем замерло. Я чувствовала предобморочное состояние, но всё-таки заставила себя обернуться назад. Всё случилось слишком быстро, слишком неожиданно, а мне было жаль оставлять свой мольберт с дорогим мне лицом. Я видела издалека, как японец (он был довольно молод, и, наверное, по-японски хорош собой), поднял мой мольберт, взял неоконченную картину в руки и долго-долго разглядывал её. Я чувствовала себя осквернённой, поэтому всё пытливее и пытливее вглядывалась в пещеру и фигуру незнакомца. Что он собирался сделать с картиной? Я так нуждалась в защите в тот момент, но все, кого я знала, кого любила, покинули остров несколько дней назад. Я чувствовала себя преданной ими всеми.

Только вековой Дуб – хозяин острова и сама родная земля, куда я, как и этот Дуб, вросла всем своим существом, могли дать мне силы, вселить в меня надежду. Только они одни, ибо сил у меня давно никаких не было.

Затем он посмотрел на меня, так как поняла, что я никуда не убежала, а всё так же внимательно всматриваюсь в него, как и он, в мою картину. Я увидела, как он сделал мне знак приблизиться к нему. Что оставалось мне делать? Я сделала первые неуверенные шаги в сторону пещеры. Желудок нервно урчал от голода, но мне было сейчас совсем не до еды. На свой страх и риск я неуверенно приблизилась к незнакомцу. Он всё ещё был занят разглядыванием моей работы, затем показал на себя и произнёс:

– Хашимото.

– Это что, твоё имя? – спросила я, смотря на него.

Он энергично закивал, как могут кивать только японцы. Я не думала раньше, что они могут быть такими красивыми…… После этого японец Хашимото показал на меня.

– Что? Ты хочешь знать моё имя? – вновь спросила я его, всё ещё сомневаясь в том, что он способен понять меня.

Он вновь кивнул.

– Меня Светой зовут.

– Свэта?

– Да, Света.

Он снова показал на меня.

– А ты хочешь знать, что я тут делаю, и откуда я взялась?

Он закивал.

– Я ниоткуда не взялась, я всегда здесь жила, это – моя родина.

– Нет никого, – сказал он.

Мне стало легче, потому что незнакомец знал русский язык, говорил он с большим акцентом, но, всё же, я понимала его.

– Они….все уехали после того, как…..Остров продали вашей стране.

Он снова показал на меня.

– Я? Ты хочешь знать, почему я здесь осталась?

Он кивнул:

– Хочу знать, Свэта…..

– Не смогла я. Здесь похоронены мои родители, мой жених. Здесь прошло моё детство, здесь я родилась. Здесь бабушка моя Егорья, она….она умерла пять лет назад.