Екатерина Терехина - Белый Шарик – хвост колечком

– Ешь хорошо, – говорила мама, видя, что сын отодвигает в сторону тарелку, – До обеда в школе тебя кормить не будут. Будешь голодный.

Но Юра уже не мог проглотить ни кусочка.

– Ладно, – раздраженно шипела Надежда, – Иди, одевайся.

Мальчик снова брел в комнату, надевал школьную форму и собирал рюкзак.

– Быстрее! – кричала мать, – Автобус скоро придет. Тебя никто ждать не будет. Не успеешь – пойдешь пешком. Один!

Юра не хотел идти пешком три с половиной километра да школы, поэтому, наскоро заправив в брюки белую рубашку, он схватил рюкзак и сменку и вышел в сени.

– А, уже собрался, первоклассник? – улыбнулся папа, поднимаясь по ступенькам крыльца.

Его высокие сапоги были мокрыми от утренней россы, а от недельной щетины пахло табаком.

Увидев озорной взгляд отца, Юра улыбнулся.

– Иди по тропинке, – сказал он уже серьезным голосом, – Роса холодная. Промочишь ноги – заболеешь.

Юра молчаливо кивнул. Он весело побежал к калитке, захлопнул ее за собой. Калитка громко лязгнула и отворилась. Ее тяжелое основание с громким треском ударило о забор небольшого цветника, разбитого Надеждой под окнами дома.

Юра вернулся, чтобы повторить попытку, но голос отца его остановил.

– Беги, а то опоздаешь. Я закрою.

Юра кивнул. Он бегом поднялся на пригорок и, выйдя на изрытый от времени асфальт, направился к дому бабы Нины, где была остановка. Тяжелый портфель перевешивал и тянул назад, пакет со сменной обувью болтался у ног, мешая идти.

– Хорошего дня! – крикнул отец, помахав сыну рукой.

Мальчик хотел помахать в ответ, но лямка рюкзака слетела, заблокировав маневр.

Сергей Геннадьевич усмехнулся и закурил.

– Совсем взрослый уже, – сказал он, пуская в воздух клуб едкого дыма.

– Да, – ответила Надежда.

Она вышла в сени по своим делам и на минуту застыла, провожая взглядом идущего к остановке сына.

Вскоре ее мирный настрой вновь сменился.

– Когда калитку починишь? – спросила она, раздраженно поджав губы.

– Скоро, – спокойно ответил муж.

Он медленно затянулся и повернул голову в сторону супруги. Его спокойствие привело Надежду в бешенство. Ее лицо покраснело, нижняя губа задрожала от злости.

Сергей, молча, затушил сигарету, растоптав ее носком сапога, и устремил взгляд на дорогу. К дому соседки подъехал автобус. С громким лязгом его дверь отворилась, впустив Юрку и трех старушек.

Сергей видел, как сын прошел по салону и сел к окну, что выходило в сторону его дома. Сегодня, на удивление, было очень мало пассажиров, что нетипично для данного рейса. Обычно в будние дни было не протолкнуться. Автобус тронулся. Проезжая мимо дома, Юра помахал отцу. Сергей махнул в ответ и широко заулыбался.

– Окурки за собой тогда тоже убери. Я устала ходить и все за вами подбирать. Я вам не прислуга! – шикнула Надя и, хлопнув входной дверью, вошла в избу.

Юркин дом был очень ветхим. Наверное, самым ветхим в Ивановке.

Когда родители Юры его купили, он состоял всего из кухни и одной небольшой комнаты с обшарпанными, почерневшими толи от времени, толи от постоянного протапливания «по-черному», обоями.

Старая голанка, что располагалась между залом и кухней, занимая по половине каждой комнаты, была давно сломана. Возле топки потрескалась глина, выпадали кирпичи, так и норовя спалить весь дом.

Из окон страшно дуло, а крыша протекала в двух местах.

Этот дом с первой же секунды не понравился Надежде, но другого на тот момент семья Карасевых себе позволить не могла. Юра вот-вот должен был появиться на свет, а денег катастрофически не хватало. Поэтому, заняв приличную сумму в совхозе, где отец Юры на тот момент работал, Карасевы купили этот небольшой, покосившийся домик на краю села. Избушку, как презрительно называла его Надежда.

Предыдущая хозяйка, женщина лет пятидесяти, которой этот дом достался в наследство от недавно умершей матери, была несказанно рада тому, что так быстро нашелся покупатель на ее развалюху, что сделала Сергею Геннадьевичу приличную скидку. Сэкономленных от покупки денег хватило на небольшой косметический ремонт.

Первым делом Сергей залатал крышу. Позже нашел на чердаке старые оконные рамы, извлек из них целые стекла и починил окна. Теперь в доме не было сквозняков. Далее дело стало за печкой. На этом их нехитрый ремонт закончился.

Наверное, было бы проще снести «избушку» и на этом месте построить добротный срубовой дом, или даже из современных каменных блоков, но Юркина семья не имела таких средств. Они итак еле-еле сводили концы с концами, отдавая непосильный долг, поэтому такие траты, как строительство, в бюджете Карасевых были не предусмотрены. В этом вопросе могла бы помочь бабушка Зоя, но она практически не общалась с сыном, и на дух не переносила новую сноху. Слишком сильна еще была в ней обида за первую семью Сергея. Сын это понимал, и лишний раз старался не попадаться на глаза строгой матери.