Ольга Шорина - Тетрадка с клоунами

Сегодня жаловалась, что так и не смогла написать реферат о личности Иоанна Грозного. Решила обратиться за помощью к нашей историчке, Валентине Ивановне.

Я знала, где она живёт. В доме во дворе школы – ну, про это все в курсе. Но чтоб знать квартиру! Просто я проходила мимо, и слышала её низкий, неприятный голос в угловой на третьем.

В этом же самом подъезде живёт и наша одноклассница Малышева, та самая, что на сносях.

Нам с Янкой, можно сказать, повезло, – мы встретили Валентину Ивановну прямо у подъезда. И Летова, простая душа, всё ей выложила: план горит, реферат должен быть сдан позавчера.

И Стахова принялась голосить:

– Нет-нет, девочки, мне некогда! Это надо всё бросать, садиться и писать! Мне уже это здоровье не позволяет!

– Так нет у вас книжек каких-нибудь? – не отставала Яна.

– Нет, я всё раздала, и мне никто ничего не вернул!

Историчка у нас в классе «успехом не пользовалась», и только я, Яна и Ирочка, если можно так выразиться, были её преданными поклонницами. Наташа Бурундукова в наш «фан-клуб» не входила.

А сейчас мы обе оказались страшно разочарованными. Ну, не хочешь ты помогать в условиях рыночной экономики, ясное дело. Но зачем голосить как на пожаре, что-то там из себя выкручивая?

Сегодня тоже выходной. Совсем забыла, что на понедельник праздник 7 Ноября переносится с субботы. Получается, что все «красные дни» в году навешаны на одну нитку.

Это хорошо: мне не нужно придумывать, куда бы пойти, изображая, что я – работаю.

А отчим уже две недели скандалит про «общественные начала». Как будто кто-то ему правду сказал.

– Лин, но, я же был в отпуске, и видел, что она с утра никуда вставать не хотела! Лин, да не работает она нигде!

У Янки сегодня день рождения, девятнадцать лет. И выпадает он на её институтский выходной, – военную кафедру во вторник. Заходила к ней с утра два раза, чтобы поздравить, – бесполезно. На улице сугробы, минус десять. Я в своём китайском тулупчике. Хорошо, что вспомнила про импровизацию. И вот в полдвенадцатого встречаю её во дворе:

– Я уж и на музыку сходила, и на физиолечение, и в парикмахерскую зашла.

Дозвонилась до Михаила Викторовича!

– Алло!

– Это я.

– Приветствую! – узнал он меня. – Хочешь спросить, как дела? Я только что с работы приехал, сегодня – к Дерюжкину и в суд насчёт дружины. Буду часто забегать. Я позвоню.

– Да куда же мне звонить?

– Точно! Я с Галиной Георгиевной сегодня встречаюсь.

Ябедничаю:

– Так она же говорит: ключи не дам, сидеть там не позволю…

– Ну, бывают у человека заскоки. Комната есть, надо в ней работать . Я ещё с одним мужичком договорился, – есть комната на втором этаже для дружины.

Я позвонила, и такой камень с души свалился! Ну, как тут не поверить! И суд, и Дерюжкин, и дружина! Я и забыла про тот ужасный разговор с Валентиной.

А как там ВДМ? По-моему, Михаил Викторович напрочь про него забыл!

Но себя-то, любимого, он не забудет.

– А я стала кинематографом увлекаться, – сказала Яна. – Посмотрела несколько фильмов и записала, кто режиссёр. Мне Бертран Блие понравился!

– Слышала, но не смотрела.

Яна всё никак не может пережить встречу с историчкой.

– Да, как же так! Я же думала, что она – хорошая!

– Я тоже. Я встречала её и в том году, и в этом, она сама ко мне подошла, и стала … на пустом месте!

– Вот я не понимаю, – сказала Янка, – вот почему у Алкашки – много, а у нас до сих пор никого нет! Вообще-то, мне не очень-то парней и хочется. Может быть, ещё и рано. Но всё равно: никакого опыта…

Яна заулыбалась, взяла гитару, и стала петь песни этого чудовища, – Умки:

Я иду по узенькой дорожке,

Потому что у меня кривые рожки;

В ботиночках мои копытца,

Пусть меня милиция боится!

Бедный полярный мишка! И за что его так опоганили!

***

У меня часто так бывает: вспомнишь кого-то с утра, а потом его встретишь.

Сегодня всё вспоминала Ирину (нашего классного руководителя). Предполагала всяческие варианты встречи, «кровную месть» с моей стороны. Она об меня ноги вытирала! И вдруг у первого подъезда нашего дома слышу добродушное такое:

– Аля, здравствуй! Не видишь, что ли?

Вижу – шапку-ушанку с приподнятым серым ухом в морозной дымке.

Я не стала хамить. Просто пошла своей дорогой.