Катерина Загускина - Зонтик

– Папа, ну когда ты уже за ум возьмешься? – мама стояла в дверном проеме с закинутым на плечо ружьем.

Теперь в моей голове все встало на свои места. Я понял, почему мама то и дело откладывала в сторону свое любимое вышивание крестиком и вдруг начинала посещать курсы то по стрельбе, то по первой помощи, то по спортивному ориентированию, а также куда она иногда исчезала ночью или в середине празднования дня рождения кого-то из родственников. Внезапно я осознал, что родственные узы в моей семье это не пустой звук.

– Ты же не убила его, Мариночка? – осторожно поинтересовался дед.

– Конечно, нет, – закатила глаза мама. – Давай отнесем его обратно, пока не проснулся, одна я тут точно не справлюсь.

Она развернулась на каблуках и зацокала вниз по лестнице. Я смотрел на ее спину, обтянутую розовой кофточкой, и думал о том, что мамы, похоже, держат на своих хрупких плечах весь мир.

Когда Насте исполнилось двадцать семь лет, необходимая сумма наконец-то оказалась собрана.

Внушительную часть денег подарила в конверте мама, смущенно пробормотав: «С пенсии откладывала. Что ж, я всю жизнь с этим промучилась, пусть хоть у тебя иначе сложится».

Настин нос был не то чтобы очень выдающимся, но явно демонстрирующим ее крепкую генетическую связь с еврейским дедушкой. Гордая горбинка, волевые крылья – так девушка раньше пыталась мысленно охарактеризовать свое отражение в зеркале, но со временем отбросила эту нелепую затею. Когда эффект от позитивного мышления ослабевал, Настины мысли всегда снова возвращались к увиденным в интернете чудесам пластической хирургии.

Впервые она поняла, что не так с ее внешностью, когда мальчики в седьмом классе придумали обидное прозвище Ностя. С тех пор каждая неудача в жизни девушки падала звонкой монетой на личный счет уродливого носа.

Благословением богов стала для Насти пандемия, позволившая практически никогда не снимать маску за пределами дома. Над респиратором виднелись миндалевидные зеленые глаза с пушистыми ресницами, а все лишнее оставалось за кадром. С ней стали чаще знакомиться на улицах, но все же личная жизнь в гору не пошла, ведь на свидании маску рано или поздно приходилось снимать.

В день операции Настя спешила в клинику как на праздник, сжимая под мышкой папку с результатами необходимых анализов и вырезанными из журналов фотографиями эталонных носов. Уже лежа на операционном столе, пациентка ощутила легкую нервозность, но, осознавая, что шла к этому всю жизнь, смело вдохнула газ из протянутой анестезиологом маски.

На некоторое время Настя провалилась в темноту, но скоро в сумраке перед ней замаячило белое пятно. Еще спустя мгновение девушка осознала, что несется к этому источнику света с немыслимой скоростью.

– Так, – промелькнуло у нее в голове, – это очень похоже на тоннель, в который, как я слышала, люди попадают, когда умирают, но я же не…

Она стала судорожно вспоминать, что делала до этого, и поняла, что заснула на операционном столе.

– Ой, вдруг операция плохо прошла! Я же молодая, еще жить и жить – дался мне этот нос! – решила Настя и попыталась лететь в обратную сторону, но белое пятно затягивало.

Она скользила по залитому светом тоннелю, когда яркая вспышка вдруг ослепила ее и движение прекратилось.

Спустя какое-то время Настя начала различать очертания предметов вокруг. Потерев глаза руками, она принялась разглядывать место, где оказалась.

Почти всю комнату занимали расставленные в кружок стулья. Выглядело это как собрание общества анонимных алкоголиков, которые иногда показывают в кино. Постепенно девушка начала различать лица сидевших в кругу людей, и чем дальше она их рассматривала, тем меньше понимала, что здесь происходит.

Все стулья были заняты мужчинами, с которыми она когда-то в жизни имела романтические отношения. Закинув ногу на ногу, сидел с краю долговязый Петя – ее школьная любовь. Затем блондин Сережа из летнего лагеря. Однокурсник Дима. Гриша – сисадмин с первой работы. Игорь – брат соседки.

– Вы что все тут делаете? – изумленно произнесла Настя и, осознав, что она все еще одета в больничный халат, попыталась прикрыться руками.

– Да не парься ты, – улыбнулся Гриша. – Отлично выглядишь. Впрочем, как и всегда.

Он хотел сказать что-то еще, но тут дверь в комнату открылась, и в нее залетел слегка светящийся человек в белой одежде с клипбордом под мышкой. Он поспешно шлепнулся на свободный стул и зашелестел бумагами.