Геннадий Гусев - Колымская проза

– Исправить сможете?! – спросил капитан.

– Какое там при такой погоде! Минимальный ход можем обеспечить, только и всего, – ответил усталым голосом Михайлыч.

– Ладно, пусть будет так! Вам помощь нужна?! – спросил в свою очередь капитан.

– Нет, не нужна. Как-нибудь сами, – ответил стармех.

– Худо дело, капитан, – сказал слышавший весь разговор вахтенный помощник. При таком положении дел, чувствую, не дойдём мы до Магадана. Не пришлось бы нам

«ласты клеить».

– Рано в панику бросаетесь, Виктор Фомич. Лучше твёрже держите штурвал. Не стоим же, а идём. С каждым часом Магадан становится всё ближе. Я уверен, дотянем,

Вахтенный ничего не стал отвечать на упрёк капитана, надолго умолк.

Прошло с полчаса, как судно потеряло полный ход и теперь шло на малом. Это позволяло держать направление, а с учётом, что ветер дул несколько сзади и сбоку, как бы немного помогал подталкивать корабль вперёд. Возникал вопрос: только вот знать бы куда он толкает их сейнер и зачем?

Из-за сброса скорости бортовая и килевая качка значительно возросли. В этом случае возникали новые опасения. Силы инерции и удары волн могли привести к местным разрушениям корпуса и отдельных устройств судна, нарушению нормального режима работы механизмов и устройств, заливанию палубы, вредному физиологическому воздействию на людей. Но самое страшное, что в результате постоянного нароста льда на корпусе сейнера, всё это вместе взятое, в конечном счёте могло привести к потере остойчивости судна и его опрокидыванию.

Шторм к полуночи разгулялся сполна и набрал свою жуткую, зловещую силу. По шкале Бофорта его можно было приравнять к восьмибалльному. Он характеризуется высокими, до семи с половиной метров в высоту, волнами. По краям гребней взлетают пенные брызги. Их полосы ложатся рядами по направлению ветра. Грохочут обрушивающиеся на судно волны, свищет сводящий с ума ураганный, ледяной ветер.

Внезапно в рубку вместе с резким порывом холодного воздуха буквально вломился в мокром с ног до головы брезентовом плаще старпом. Он быстро захлопнул за собой дверь, скинул с головы капюшон.

– С чем пожаловали, Матвей Степанович? – взглянув на него, спросил капитан и добавил. – Течи во внутренних помещениях судна нет? Нарост льда снаружи большой? Как там в кают-компании люди себя чувствуют, чем занимаются?

– Корпус судна в порядке, течи нет. В остальном – ничего хорошего. Обледенение очень значительное и к тому же неравномерное. Со одной стороны борта нарост льда больше, чем с другой. При такой скорости сейнера и силе ветра до Магадана вряд ли дойдём. Качка большая. Люди волнуются. Внутри судна чувствуешь себя как в закрытой металлической бочке, пущенной вниз с горы. Надо что-то делать, капитан. Может, запросить берег о помощи? – сказал поникшим голосом старпом, посмотрев на Кудимова.

– Я думал об этом. Только вряд ли кто сейчас нам поможет. Рядом с сейнером нет ни одного судна. Сами подумайте, в такую погоду ну получат они от нас сигнал SOS, разве смогут тут же выслать спасательный буксир или авиацию? Конечно, нет. Всё это требует значительного времени. Нам ничего не остаётся, как только рассчитывать на себя и удачу. Если есть возможность обкалывать лёд, надо это делать, во внутренних помещениях осуществить перевалку грузов к борту, где меньше льда, чтобы обеспечить равновесие. Следить за протечкой корпуса. Подготовить спасательные средства и главное – поднять дух у людей, – сказал капитан.

– Хорошо, я постараюсь это исполнить, однако выходить в настоящее время на палубу и там работать становится смертельно опасно. Если человека накроет волной или сорвёт с ног порывом ветра, то не поможет ничего, никакое страховочное средство. Он тут же окажется либо за бортом, либо его просто сломает, разобьёт, покалечит. Это каждый из команды знает и вряд ли согласится пойти на палубу скалывать лёд. Я бы всё-таки на Вашем месте связался с «берегом» и доложил о нашем критическом положении, – в заключение предложил старпом.

– Я Вас услышал, Матвей Степанович, – посмотрев в глаза своего старшего помощника, тяжело сказал Кудинов. В душе он в этот момент думал: «Как жаль, что ты не остановил меня при принятии решения возвращаться или нет в магаданский порт. Могли бы действительно отстояться за островом Завьялова, переждать непогоду и через пару дней спокойно вернуться домой. Всё-таки стармех один из нас троих оказался прав».